Зоопарк
- А я очень люблю песню про зоопарк, - говорит Жанка.
- Это какая ещё? - недоумеваю я.
- Ну, где много зверей в припеве. И мелодия красивая.
- Хоть слово помнишь?
- Неа... - Жанка изучает свой маникюр.
- Ладно, а кто поёт, мужчина или женщина?
- Мужик, конечно! Стала бы мне нравиться песня, которую поёт тётка, - Жанка искренне удивлена.
Мы сидим в нашем номере в гостинице. Мы всегда селимся с Жанкой вместе, когда к нам в вуз по обмену приезжает толпа иностранных студентов и им надо показывать столицу.
- Мне Люка понравился, - говорит Жанка. – Лююююка... Ты видела, какая у него фигура? А какой нос! Сразу видно - из хорошей семьи!
- Да ну их, этих итальянцев, - я тихонько радуюсь, что у нас с Жанкой опять не совпали вкусы. Я люблю блондинов, и на фигуры мне обычно наплевать. Мне надо, чтобы был умный и с длинными тонкими пальцами.
- Ты ничего не понимаешь! - Жанка поворачивается ко мне, она ладная и вообще аппетитная. "Может, я латентная лесбиянка?" - старательно проговаривая про себя сложный термин, я в который раз разглядываю Жанку. Нет... вряд ли. С длинными тонкими пальцами у неё туго, да и со второй составляющей моих любовей...
Хотя женский ум - это другое. Если по Жванецкому, в нашем дуэте Жанка - прелесть какая глупенькая, а я - ужас какая дура.
- А какой у Люки взгляд! Не-за-бы-ва-е-мый! Раз - и всё! - Жанка таращится и с помощью медленного поворота головы пытается изобразить миланца.
- Да ну. Это он тебе незабываемый, а по мне - чёрные пуговки вместо глаз. То ли дело у Бьорна... море... светло-зелёное такое...
- Вспомнила! - Жанка вскакивает. - Чей так светел взор незабываемый!
Я сползаю с кровати и начинаю всхлипывать от смеха.
- Огнегривый лев, да?
- Конечно! - Жанка топает ногой. - Конечно! И ещё орёл там был! Чем тебе не зоопарк?
Но потом присоединяется ко мне, и мы обе хохочем, сидя на полу.
Нам по двадцать, и у нас впереди столько плохого и хорошего - у меня и моей любимой подруги.
Тюнинг
- Нет, ну ты представляешь, какой идиот! - Жанка сидит в кресле, поджав под себя ноги и жестикулируя. - Когда гуляли по Милану, сказал, что у меня красивые волосы, краска отличная. Только, говорит, зря ты два цвета сделала. Я ему талдычу: это у меня после поездки на море, выгорели просто! Не верит, представляешь?
Жанка - не из тех, кто просто так выпускает удачу из рук. Выцыганила у институтского начальства месячную стажировку в Италию и приехала в один из выходных к своему ненаглядному Люке.
Сейчас она вернулась в Москву и делится впечатлениями.
- Идиот. Клинический, - соглашаюсь я.
- Да ты меня вообще не дослушала, всё тебе не терпится, ты можешь принести мне что-нибудь попить, Танюх, я так удобно тут сижу, спасибо большое, - на одном дыхании выдает она и склоняет голову набок.
- Когда ты ко мне придешь в гости, я тоже буду гонять тебя на свою кухню, - ворчу я, но встаю и плетусь.
- Ну вот, - Жанка трясет некрашеными локонами. - А потом мы пошли в ресторан. И там он продолжил: какие у тебя красивые зубы, я и не знал, что в России такое хорошее протезирование.
- Надеюсь, ты ему сказала: это чтобы тебя съесть, козёл?
- Не, я серьёзно ответила, что это природное, - Жанка тяжко вздыхает. - Ну, как я его могла козлом обозвать, а? К тому же я не знаю, как это по-английски. А по-итальянски тем более!
- Goat. Учи матчасть. Но думаю, если б ты плюнула ему в рожу, он и без слов бы всё понял. Плюнула?
- Нет, - Жанка вдруг всхлипывает. - Понимаешь, он... он...
- Ну что? - Я свирипею.
- Перед сексом он посоветовал мне снять цветные линзы. Чтоб глаза не поранить. Вот. - Жанка заматывает лицо волосами и начинает рыдать.
- Всё! С меня хватит! Где ты делала итальянскую визу?
Из копны волос показывается заплаканный Жанкин глаз.
- Зачем? - спрашивает глаз.
- Поеду! Морду ему бить! Сволочь буржуйская!
- Ты это... - Жанка окончательно вылезает из своего укрытия, - не надо. И вообще... Ты можешь мне помочь?
Я вопросительно застываю.
- У тебя дома много картин. Одолжи мне на недельку штук пять-семь?
- Что?
- Ну, я их тут красиво по стенам развешу. Пусть Люка думает, что я культурная и живопись люблю. Понимаешь, он завтра приезжает. Говорит, что я настоящая. А принесешь еще водички?
Она размазывает вокруг своих зеленющих глаз остатки туши и беспечно улыбается.
Бесприданница
- Танюх, я тут прочла Островского. Скажи, зачем классики писали такие грустные вещи?
На этот раз Жанка нарисовалась у меня. Она похудела, на ней дорогущие стильные шмотки, маникюр какого-то немыслимого оттенка и черепаховый гребень, поддерживающий роскошные волосы.
Жанка, однако, не жалеет маникюра и своих прекрасных зубов. Она сидит на кухне и лузгает семечки.
Я приготовилась слушать. Интересно, что на этот раз?
- Танюх, я его больше не люблю.
Опа. Я наваливаюсь на стол с такой силой, что он чуть не опрокидывается. Жанка ойкает, подвигает семечки к себе поближе и продолжает.
- Ты была права, у мужика должны быть мозги. А какие мозги могут быть у итальяшки, который и жизни-то не видел?
Не давая мне опомниться, Жанка выдает без остановки:
- Я познакомилась с его родителями. Они потащили меня на пляж, наверное, фигуру мою рассматривать. Ну, мне ж есть что показать, не жалко. А там какая-то мулатка вырезала по моей ноге сланцы из дорогущей кожи. На кой черт они мне сдались? Сто тыщ лир! Я на эти деньги знаешь сколько всего могла бы купить? Лишь бы пыль в глаза пустить. А потом у них дома, представляешь, они свет не гасят в коридоре! Чтобы собачка не споткнулась ночью, если захочет погулять! Никакой экономии! Идиоты! И сыночек у них такой же! Накупил мне вещей, нет, мне нужны дорогие вещи, но зачем такие-то? У меня что, вкуса нет?
- Так радоваться ведь нужно, люди нежадные.
- Да? И я вот так подумала сначала. Танюх, я целых два дня так думала!
Жанка делает мхатовскую паузу и продолжает.
- Когда его мамаша увидела, сколько денег он оставил на ее кредитке, она на мена стала смотреть, как на пиявку. А какая я пиявка, разве я похожа на пиявку?
- Нет. Что ты. Совсем не похожа. Какая ж ты пиявка? Только при чем тут любовь?
- А при том! Мамаша его сказала, что я им не нужна с такими запросами. А я ведь ничего не просила, он бы лучше деньгами дал, я бы и меньшей суммой не побрезговала. А он ей сказал, что любит меня. А она ему сказала, что пусть катится куда хочет. И он теперь спит и видит, чтобы приехать в Россию, чтобы жить тут со мной. Скажи, на кой он мне здесь нужен, а?
Она наконец отставляет семечки и говорит, подняв глаза к небу:
- Вот классик верно подметил: я любви искала и не нашла! Как про меня, правда?
Финик
Это странное финское имя я даже не пыталась запомнить. Тем более что Жанка на сей счет тоже не заморачивалась. Своего нового друга она называла просто – «финик».
О том, что Жанка опять собралась в Финляндию, я узнала от ее мамы.
- Оставляет Петеньку нам, - сокрушенно говорила мне в трубку Жанкина мама. - Уже в третий раз за последнее время. И на что она надеется?
"Давненько не брала я в руки шашек", - бормотала я себе под нос, набирая Жанкин номер.
- Танюх, а на что мне жить? - Жанка была на коне. - Финик ребеночка мне сделал? Сделал. От отцовства отказывается? А вот и не угадала, не отказывается. Вот пусть все бумажки подпишет и платит, как положено. Съезжу в его чухонскую страну и всё оформлю, как надо. Ну, ты ж меня знаешь, от меня ещё ни один просто так не уходил!
- А Петя легко остается у бабушки?
- Танюх, я тебе перезвоню, ага? - Жанка никогда не церемонилась, если ей нужно было закончить разговор.
Перезвонила она мне, как ни странно, сама. Дня через три.
- Танюх... - сказал пьяный Жанкин голос. - Танюх...
- Я тебя слушаю.
- Танюх, вот я задницей чувствую, что не надо мне никуда ехать. Ну, жили мы три года без алиментов финика - и дальше проживем. А Петруха на меня посмотрел сегодня и говорит: мама, не уезжай, мне страшно! Ну, и куда я поеду? Там недели три торчать надо. А мать наверняка Петруху будет у себя дома держать, хотя у меня квартира просторнее и вообще ему роднее. Вот задницей чую, что-то не так. Танюх, скажи мне, чтоб я не ехала, я не поеду.
- Да не буду я тебе ничего говорить. Если жить не на что, а финик согласен, - поезжай. Ты ж сама решила.
- Вот никакой от тебя пользы! Никто не хочет понять материнского сердца! - Жанка бросила трубку.
Я вздохнула и подошла к зеркалу. Состроила умудренное жизнью лицо. Правда, ребенка от этого у меня ни тут, ни в зеркале не образовалось.
Я вздохнула еще раз и пошла спать.
О взрывах на улице Гурьянова я узнала вместе со всей страной, через неделю после разговора. Я набирала и набирала Жанкин телефон, силясь вспомнить номер ее дома. Телефон отзывался долгими гудками.
Жанка позвонила сама. Из Финляндии.
- Танюх, спасибо тебе! У меня всё хорошо! Финик подписал все бумажки, так что полный порядок! Танюх, ты чего молчишь?
- Ты новости смотришь?
- Да, смотрю, это соседний дом, мама сказала, что у нас только окна повылетали. И шкаф еще упал на кровать, где мы с Петрухой обычно спим, представляешь, какая ты молодец, что уговорила меня поехать? А мать-то молодец какая, забрала ребенка к себе домой. Ты представляешь, что было бы, если б они в моей квартире остались?
Жанка шумно дышит в трубку.
- Спасибо тебе. Ну... просто за то, что ты у меня есть. Я скоро приеду. Финик звал на море, но куда я без Петрухи.
- Жанка...
- Да, Танюх. А своей заднице я больше никогда не буду доверять. Только твоей. Тем более что она у тебя больше!
- Ах ты зараза!
И мы обе сотрясаем международную телефонную линию своим хохотом.
Добавить комментарий