Окончание. Начало см. "Чайка" #9, 2001
А хотите узнать, что писал о Коротиче еще в славное перестроечное время Ельцин? Пожалуйста:
"Произошел еще один неприятный для меня эпизод. Перед самой партконференцией (в 1989 году; Ельцин тогда занимал пост зампредседателя Госстроя в ранге министра, но находился в политической опале, - В.Л.), совершенно неожиданно для меня позвонил обозреватель "Огонька" Александр Радов и предложил сделать для журнала большую беседу. Хотя мне было и приятно, что один из самых популярных журналов в стране решил рискнуть и попытаться напечатать интервью со мной, все ж я сказал: нет. "Мы будем долго разговаривать с вами, - сказал я журналисту, - вы подготовите беседу, дальше опять будем серьезно работать уже с текстом, а потом все это запретят печатать..." Радов настаивал, говоря, что "Огонек" сильный журнал, мы его никому показывать не будем, главный редактор В. Коротич острые материалы берет на себя, в общем, уломал он меня, я согласился. И действительно, мы много работали над этим интервью, для меня это было первым выступлением в советской прессе после октябрьского пленума (1987 года; на нем Ельцина вывели, - В.Л.), поэтому я очень серьезно отнесся к этой публикации. Ну, и, естественно, когда уже было готово, ко мне приехал обескураженный Радов и сообщил, что публикацию из "Огонька" сняли.
Коротич решил показать интервью в ЦК, и там потребовали, чтобы материал не появился на страницах журнала. Я не сильно удивился, поскольку внутренне был к этому готов, хотя, конечно же, расстроился. Психологически чрезвычайно тяжело ощущать себя немым в собственной стране и не иметь возможность что-то объяснить или сказать людям. Но в этой ситуации больше всего меня поразило то, что В. Коротич вдруг стал объяснять в своих интервью, что беседу со мной он не опубликовал потому, что она, якобы, была не очень хорошая и будто бы я отвечал не на те вопросы, какие журнал интересовали, в частности, мало рассказал о своей новой работе, и вообще с этой беседой надо еще долго работать...
Короче, главный редактор решил взять всю ответственность на себя и прикрыть собой руководство ЦК. Зачем? Неужели он не понимал, что безнравственно не давать слово человеку, который думает иначе, чем пусть даже генеральный секретарь? Кому, как не ему, журналисту, защищать общечеловеческие принципы свободы слова? Но нет, он начал выкручиваться, что-то выдумывать, вместо того чтобы сказать, что было на самом деле... Ну, если уж боялся, на худой конец, мог просто бы промолчать. Это было бы честнее..."
(Борис Ельцин. Исповедь на заданную тему. М., 1990, стр.93-94).
Обратите внимание: очень смелый Коротич согласовывал с ЦК все более-менее важные материалы. Как раз те, которые и создали славу "Огоньку". Так может, эту славу стоит отнести на счет ЦК и авторов статей, а не на счет отчаянного Коротича? В начале 1989 года Наум Коржавин передал Коротичу свою поэму "Афганистан". Независимый Коротич тут же позвонил в ЦК и получил указание, что печатать такую вещь, осуждающую войну в Афганистане, не своевременно (как раз шел вывод войск оттуда). И - не напечатал. А вот журнал "Театр" - напечатал.
Вся книга Коротича наполнена рассказами о том, как его травили и тайно на него доносили. Даже ближайшие сотрудники, скользкие и намыленные. Сам Коротич - ни-ни. Ну, там, идеологические разоблачения Америки, это - не в счет. И время было такое, да и разве ж ненависти в США не было? Мальчика Половчака вот не отдали. Итак, никогда Коротич "не позволял себе". Никогда? Приведу документ: докладная записка секретаря ЦК ВЛКСМ УССР Юрия Ельченко, датированная 26 мая 1964 года.
Ельченко докладывал партийному руководству: "От Коротича-поэта стало известно о намерении некоторых представителей творческой интеллигенции г. Киева собраться возле памятника Т. Г. Шевченко в связи с годовщиной перевоза праха Шевченко из Петербурга в Киев. Коротичу предлагали прийти на собрание, но он ответил отказом и сообщил об этом комсомольским органам..."
Несколько участников подобного собрания, состоявшегося год спустя, были арестованы и осуждены за антисоветскую пропаганду. Тогда же началось восхождение Коротича - он получил несколько орденов и премий, возглавил журнал иностранной литературы "Всесвит", состоял в руководстве союза писателей УССР. (См. сообщение украинской журналистки Людмилы Чорной от 9 февраля 2000 г., со ссылкой на архив ЦК Компартии УССР; адрес в интернете http://victorian.fortunecity.com/dali/419/ukraine.htm.)
Да-с, мелкая неприятность. Да как бы и покрупнее за ней не последовали. Но и мелкая объясняет, отчего это Коротич был выездным все 1960-70 годы, тем более - позже. Причем не только в составе делегаций, но и в одиночку, что дозволялось только особо доверенным любимцам.
Вот строки, присланные мне писателем Юрием Дружниковым 2 июля 2001 года с разрешением опубликовать:
"В Мюнхене на радио "Свобода" Коротич, выпущенный на Запад в 1987 году, схватил единственный (сигнальный) экземпляр моего 'Доносчика 001, или Вознесения Павлика Морозова", вышедшего в Лондоне, пообещав дать ему "путевку в жизнь" в Советском Союзе "через" свой "Огонек" ("Я все сделаю, что могу!"). Мне это было очень важно, как Вы понимаете. В Москве в это время таскали моих друзей на Лубянку, чтобы выяснить, кто мне помогал собирать материал и почему они не донесли, что я ездил на Урал собирать материал. В "Огоньке" ни строки не вышло. В "Юности" его приятели украли материалы, включая мои уникальные фото из моей книги и, переврав, выпустили под своим именем. Как мне рассказали потом старые приятели из "Огонька", Коротич, вернувшись в Москву, ездил советоваться куда надо насчет публикации отрывков из моей книги и ему, якобы, как он объяснил в редакции, рвавшейся это опубликовать, не разрешили. А вскоре появилось двести статей по всей стране, меня разоблачающих, и состоялись два события под эгидой ЦК ВЛКСМ: всесоюзная конференция по истории комсомола и постановление ЦК ВЛКСМ о том, что Павлик Морозов был и остается героем. Вот такая деталь к альтернативным воспоминаниям о маэстро Коротиче. Конечно, он графоман, но не только..."
Коротич описывает, с какой неохотой, только под нажимом, он был вынужден вступить в партию. Его прямо-таки заталкивали туда, как Лазо в топку. Но вот выходить из нее было еще более неохота. Он и не выходил, оставаясь в рядах КПСС, с которой так нещадно боролся уже в годы редакторствования в ужасно смелом "Огоньке", до самого последнего дня ее существования, пока Ельцин после "путча" в августе 1991 года не запретил КПСС своим указом (потом разрешили, но "то" уже было не то).
Пожалуй, провал перестройки, да и последующих реформ проистекал во многом оттого, что ее знаменосцами и маяками были вот такие "буревестники".
Печальный факт мы имеем с Коротичем. Человек с явно врожденным феодальным сознанием. Не аристократическим врожденным сознанием, а вот именно феодальным. Он полагает, что ему от природы, в силу происхождения, положено то, другое и третье. Писать о России. Или об Америке. Или обо всей эмиграции, окунуться в которую, по его словам, есть кошмарный ужас. ("Идти в эмигрантскую среду - это просто конец света...", из интервью Шаповалу). Коротич доказал, что без государственной поддержки, без зданий, фонда зарплаты, бумаги, сети распространения, транспорта и т.д. он ничего собой не представлял.
Доказал он это от противного: Коротич не захотел, да и не сумел сделать ничего в Америке. В 1991-1993 годах в Бостоне не было ни одной русскоязычной газеты. В Нью-Йорке - одна и только спорадически то появлялась, то исчезала другая. Сейчас в Нью-Йорке - около 50 газет. В Бостоне - 4 бумажных издания, не считая десятков интернетных. Вот где он мог бы тогда развернуться. Показать и организационные таланты, и класс журналистики. Но - он феодально-партийный бонза. Ему все нужно принести на подносе. А он будет только давать ценные указания. А уж что и как он тут писал...
Он полагает себя вправе посылать на конюшню и сечь всякого, ему не понравившегося. Зато критиковать его опусы - ни-ни. Еще в бытность редактором НРС Георгия Вайнера газету засыпали критическими, язвительными, разоблачительными письмами по поводу бесконечных "акынских" песен "что вижу, то пою" Коротича. Не было напечатано ничего. Один такой текст о статье Коротича прислал мне как-то Борис Гарт, язвительный ум которого не раз мы видели на страницах НРС, но всегда применительно к любым персонажам, кроме Коротича.
Я как-то спросил Георгия Вайнера, почему, к примеру, он не публикует статьи Гарта о Коротиче. Вайнер мне сказал: "Вы же знаете, что поместить критический разбор любой статьи Коротича, даже доброжелательный, это означает разорвать с ним всякие отношения. Вернее, это он тогда разрывает отношения. Человек же он мстительный, и потом хлопот не оберешься. Да, отзыв Бориса Гарта доказательный и написан лихо, но... я вам уже все объяснил..."
В книге есть некоторые места, которые могли бы полезными или даже интересными. Скажем, его оценка Олеся Гончара и Павла Загребельного. Или его суждения об американских феминистках (впрочем, последнее общеизвестно и потому банально). Но явное вранье, не подлежащее никакому сомнению, выкручивание, умолчания, фальшь и огромное количество банальностей и пошлостей про "систему", "чиновников", "власть", не позволяют отнестись даже к этим страницам с мало-мальским доверием. Кто его знает, говорили ли эти персонажи то, что им приписывает Коротич, подавая их высказывания в прямой речи.
Если это итог жизни - а книга задумана как чуть ли не последняя исповедь - то утрем непрошенную слезу и не будем бросать на этот жалкий могильный холмик еще один камень.
Конец книги Коротича умиляет: она полностью посвящена обретению Коротичем Бога и его, Коротича, глубокой религиозности. Это для меня новость: ни разу за шесть лет общения я никогда от него не слышал о его вере в Бога. Напротив, он всегда подсмеивался и над религиозными радиопередачами, да и вообще над религией и ее служителями. А тут - страницы с рассказами, сколько раз он был на волосок от смерти, но вот чудесным образом выжил. И даже хорошо себя чувствует. И все - благодаря Богу. По этому случаю прозрел и обрел веру.
Последняя фраза "мемуара-исповеди": "Я верю, верую что меня спас Бог. Видимо, был там, у Всевышнего, какой-то план. Промысел, и вдруг ему суждено осуществиться до конца..."
Меня тоже удивляет, что Коротич до сих пор жив. Вполне возможно, что это обстоятельство будет одним из веских доказательств существования Бога, всепрощающего и всемилостивого.
Добавить комментарий