-Я расскажу, что такое быть настоящим армянином, - начал Саркис, - что такое зов крови, расскажу...
Слушателями Саркиса, кандидата технических наук, были еще два кандидата: филолог Самсон и физик Виктор. Встреча была в небольшой комнате-спальне Виктора, где, кроме кровати, стоял еще и столик с компьютером. Виктор устроился на кровати, а Самсон – у компьютера. В тот день компанию разбавил и я, зашедший покалякать с Самсоном. Разговор на этот раз шел о необычных эпизодах, когда-либо случавшихся с кандидатами.
Саркис, румынский армянин... но тут нам придется позадержаться. Внешности он был такой, что отнести его к какой-либо национальности было трудно. Лицо короткое и щекастое, глаза навыкате, нос грушей (уж никак не орлиный, горский). И возникала, глядя на него, коварная мысль, что не было, кажется, в мире наций с носом-грушей, что таким шнобелем природа обычно награждает помесных граждан...
Однако, родня Саркиса настаивала на своем армянстве, хотя и проговаривалась иногда, рассматривая старые фотографии, что-де какой-то дед был «примерно» еврей, а какая-то прабабка «слегка» гречанкой. Скорее все-таки, в Саркисе смешались несколько соперничающих меж собой кровей, например, турок и румын, армян и евреев, и лицо Саркиса являло собой следы их давних распрей. Глаза требовали других щек, нос – других губ, а у губ должен был быть другой подбородок. Это было не лицо, а прямо-таки поле сражения!
Со всем тем, Саркис был добродушнейшим и гостеприимнейшим малым, абсолютно беззлобным. Постоянная пикировка с Самсоном не в счет.
Уроженец Румынии, он оказался в Молдавии, учился в Москве под именем Сергея, потом под тем же именем осел на время на Украине... «Зачем человеку столько душевных приключений? – говаривал он. – Я завидую просто армянину, просто русскому, просто румыну и просто хохлу...»
И вот дословный рассказ Саркиса, который мне довелось услышать в комнате Виктора. Событие, произошедшее с ним однажды, видимо, вдруг заискрилось в его памяти.
-Как-то решил я съездить на родину. Нет, не в Румынию, а в Армению. Там есть кое-какие родственники, там, в конце концов Гарни, Гехард, Матенадаран, Эчмиадзин и там, кажется, мои настоящие корни. Ну, скажем, корешок.
Поехал. Вернее, полетел. Самолет сел, я увидел снежные вершины Масиса-Арарата. Я вздохнул – никогда раньше так глубоко не вздыхал, и взял этот вздох на учет.
Вот Ереван... Широкая площадь, большой бассейн с фонтаном посередине, где собираются по вечерам пожилые ереванцы, гостиница из розового туфа.
На центральной улице, куда я вышел пройтись, фонтаны – 2770 штук – по числу лет древнего Еревана. Там же сгущается толпа – начинается какой-то митинг. Подхожу ближе - базарят насчет Карабаха: чья земля? Чьи там в конечном счете самые старые могилы – армян или этих турок-азербайджанцев?!
Толпа шумная, горячая – вот-вот вспыхнет. Кричит толпа, размахивает руками...
Я в стороне. Стою, наблюдаю. Я гость, я Армению и видел-то всего раз.
Кричат, размахивают руками... Потом толпа куда-то мимо меня разом. И вот что со мной произошло.
Не знаю я, что со мной произошло. Были какие-то две-три минуты затмения сознания, а потом я неожиданно ощутил себя в толпе. Как все, я кричал что-то, как все, размахивал руками, как всех, меня куда-то несло...
Опомнился я вдруг - ЗАВИЗЖАЛ - такого со мной прежде ни разу в жизни не было. Честное слово, ЗАВИЗЖАЛ как резаный!
Тут же и опомнился – и потихоньку выбрался из толпы. Никто на меня внимания не обратил.
И вот я снова стою на тротуаре и прихожу в себя, что со мной только что было?! В кого я превратился?
-Наверно, - заключил Саркис, - я все-таки армянин. Армянин - Но, чуть помолчав, добавил, рассуждая уже по-кандидатски: - Хотя не исключено, что это был зов толпы...
В общем, мужики, побыл я «просто армянином» и понял, как это сложно...
Была еще одна молчаливая пауза в этом «родовом» признании, которое обмысливало все общество. Молчание нарушил всё тот же Саркис:
-А иногда, братцы, я ловлю себя…, редко, но бывает, ловлю - на том нутряном, - заключил он, - что порой мне хочется опять туда, в толпу... Там легче. Есть ведь разница между двумя вещами: «ломать голову» или «ломать чью-то голову». Второе легче…
Ответить Саркису взялся Самсон, филолог. Проведший всю жизнь не то, что с книгами, а, скорее, в книгах, где, не исключено, он порой и засыпал меж страниц толстого тома, так что лицо его со временем сплющилось с боков и стало походить на книжную закладку. Кроме того, он был тощ как картон. Вот он повернул клин своего лица к Саркису.
-Актуально... Но я, как полагается, прибегну к аналогии. Иисуса Христа, - заявил он, - убили не римляне и не евреи, а - Толпа. – При слове “Толпа” осененное Истиной лицо Самсона заметно подтянулось, даже напряглось. - Даже Он не смог с ней сладить. - А может, - добавил, - не захотел с ней связываться. Он выбрал смерть. Так что... – После Самсонова «Так что...» продолжения обычно не следовало, оно повисало в воздухе.
На лице физика Виктора, сидящего на кровати, блуждала при обмене мнениями других кандидатов привычная снисходительная полуулыбка.
Добавить комментарий