Ах, обмануть меня не трудно!...
Я сам обманываться рад!
Александр Пушкин.
Жизнь подобна карточной игре, в которую
ты играешь, не зная правил.
Петр Капица, Лауреат
Нобелевской премии по физике.
За давностью лет плохо помню обстоятельств нашего знакомства. Помню лишь, что нас представил друг другу некий третий человек. Произошло это на Невском проспекте, своего рода Пикадилли - наподобие главной прогулочной трассы Лондона. Познакомив нас, посредник быстро исчез, а мы вдвоем неторопливо двинулись в сторону Невы.
Он сразу представился: Кирилл Романович Минчин.
Если Николай Гоголь в “Ревизоре” вывел даму, “приятную во всех отношениях”, то мой новый знакомый по ряду признаков являл собой аналогичный мужской типаж. Среднего роста, крепкого телосложения, голубоглазый, круглолицый, шатен, с мягкой улыбкой - таким изобразил бы его художник. От себя добавлю: в ту пору ему было двадцать семь лет, а я не достигла и двадцати. Учитывая разницу в возрасте (по тем временам считавшуюся немалой), я воспринимала его в качестве солидного человека иного поколения - наподобие маминого брата дяди Саши, участника минувшей войны с фашистской Германией. Не удивительно, что на протяжении всего нашего знакомства обращалась к нему по имени и отчеству, а он ко мне по имени. На “ты” мы так и не перешли.
С той первой встречи начались прогулки. К тому располагали ранняя весна с хорошей погодой и умение Кирилла Романовича заинтересовать собеседника. Обладая даром рассказчика и запасом юмора, он не переставал удивлять меня своим речевым разнообразием. Мы гуляли по Ленинграду в любое время, включая питерские белые ночи, и постоянно разговаривали. Впрочем, говорил преимущественно он, а я с распахнутыми ушами задавала ему редкие вопросы.
Я видела в нем старшего товарища, возможно, искала отца, которого рано потеряла, или брата, которого у меня не было. Так или иначе, рядом находился взрослый человек, интересный собеседник, проявлявший внимание ко мне - студентке второго курса института. Это мне льстило. Не исключаю того, что Кирилл Романович своим присутствием и разговорами гипнотически действовал на меня.
Обычно он звонил по телефону, после чего мы договаривались о встрече. Однажды я отсутствовала, трубку взяла мама, он назвал свое имя, в ответ она любезно пригласила его зайти к нам. Вскоре так и произошло. С того времени он стал частым гостем в нашей квартире. Маме он нравился. Они охотно беседовали, из чего я сделала вывод о доверительном отношении друг к другу.
В день моего рождения Кирилл Романович пришел с букетом розовых лилий. Но у моей школьной подруги Лиды от запаха началась аллергия, поэтому цветы пришлось выставить за окно. Кто-то из гостей принес патефон. Сменяя пластинки фокстрота на танго, мы танцевали. Минчин был отличным танцором. Он галантно не обошел ни одну мою подругу, но всякий раз возвращался ко мне.
Во время нашей очередной прогулки по Невскому на обочине остановился автомобиль. Надо сказать, что в ту пору частные машины были редкостью. Ими владела лишь маленькая группа известных людей, в числе которых, например, прозаик и поэт Константин Симонов. Из той машины сперва выпорхнула нарядно одетая девушка, а за ней солидного вида мужчина.
Пока Минчин разговаривал с пожилым человеком, я отошла в сторону и начала разглядывать девушку. Ее наряд потряс бы любого! Подобное оформление - платье, туфли, сумочка - встречались лишь в спектаклях, трофейных фильмах и на картинах художников. На фоне такой роскоши убого смотрелись мои туфли из американской гуманитарной посылки военных лет и видавший виды мамин плащ. Обдав меня ароматом духов, молодая особа двинулась в сторону Пассажа и скрылась в его недрах.
Невольно я переключила внимание на группу мужчин - Кирилла Романовича, пожилого спутника девицы и подошедшего к ним молодого человека в спортивном костюме. Некоторое время они разговаривали. Затем парень распахнул куртку и показал мужчинам ее нутро. Мне надоело стоять в стороне, я приблизилась - очень хотелось разглядеть загадочную внутренность его куртки. И это мне удалось - увидела несколько кармашков. Из одного парень извлек небольшой предмет и передал его Кириллу Романовичу, а тот что-то сунул парню в руку.
После возвращения девушки компания распалась, машина уехала, а мы продолжили прогулку.
Поскольку мои многочисленные родственники и знакомые во время войны находились на фронте, я поинтересовалась этой частью биографии Минчина. Оказалось, что сперва с родителями он находился в эвакуации, а после возвращения в Ленинград поступил в Педагогический институт им. Герцена на факультет физкультуры. Но вскоре бросил учебу. - Теперь я сам себе хозяин, а потому в роли “свободного художника” занимаюсь коллекционированием и спортом. Это мое хобби, - пояснил он. На мой вопрос об отсутствии институтского диплома получила неожиданный ответ: - Диплом у меня есть. Я его купил. - Факт покупки диплома меня поразил. О подобном не слышала, и вообще не могла себе представить, что учебу можно заменить приобретенным документом о высшем образовании.
Кроме того, наши частые прогулки свидетельствовали о наличии у него свободного времени. Это тоже меня озадачило. Среди моих многочисленных родственников и знакомых отсутствовали “свободные художники” с хобби вместо работы.
В качестве приложения к разговору о спорте Минчин пригласил меня на стадион. Он уверял, что непременно получу удовольствие от футбольного матча. Я никогда не была на стадионе и не интересовалась футболом. Но он меня всячески упрашивал, а я не хотела его обижать отказом. Пришлось взять с собой мою восьмилетнюю двоюродную сестру Олю, за которой присматривала.
Я пыталась вникнуть в происходящее вокруг, но это у меня не получалось. Футболисты носились по полю, зрители кричали, свистели, произносили непонятные мне слова и вскакивали с мест. Оля ныла - сперва захотела мороженого, а потом в туалет. Минчин наблюдал за действиям игроков. Я ждала окончания матча…
Узнав, что у меня нет спортивного костюма, он обещал мне его подарить.
В тот день я поклялась никогда не посещать подобные “мероприятия”. В дальнейшем так и произошло. Единственного присутствия на стадионе с игрой в футбол хватило на всю жизнь.
Что касается кузины Оли, то вынуждена была иногда брать ее на прогулки с Минчиным. И всякий раз она вела себя не лучшим образом. Судя по всему, присутствие девочки его не обременяло.
Наши прогулки носили произвольный характер. Вслед за Невским проспектом побывали в Летнем саду, на Островах, гуляли по набережной Невы. И всякий раз дорогу выбирал Минчин. Но ни одна из них не привела к Русскому музею, Эрмитажу, театру, кино, книжному магазину. И стихи вслух мы не читали, и о прочитанных книгах не говорили. Таким образом, мир моих привычных интересов оказался на обочине нашего общения. Как бы то ни было, я продолжала с интересом слушать его рассказы о лыжных соревнованиях, походах в горы, спортивных лагерях и даже о пирожках его мамы.
Несколько раз к нам присоединялась моя подруга Лида. Как и я, она с интересом слушала рассказы Кирилла Романовича. Однажды она посетовала на отсутствие в аптеках необходимого ее маме лекарства. Минчин тотчас откликнулся на эту проблему. Сперва поинтересовался названием лекарства, а затем сказал: - Ждите меня здесь. Я скоро вернусь. - Через короткое время он возвратился с требуемой упаковкой. По этому поводу Лида воскликнула: - Как вам это удалось?! Вы волшебник ! - Все проще, я знаю нужных людей, - заметил он.
Произносимое им легко запоминалось, например, приглашение в гости: - Я не каждого своего знакомого привожу домой. Вы - исключение. Хочу познакомить вас с мамой. - Конечно, такая форма приглашения мне льстила, а потому не возражала. Да и любопытство сработало. (В дальнейшем это свойство закрепилось в качестве постоянного спутника.)
Минчины жили в Кузнечном переулке вблизи рынка. (Рядом с их домом к 150-летию со дня рождения Федора Достоевского был создан посвященный ему мемориальный музей.)
Стоило мне взглянуть на возникшую на пороге женщину, как подумала о несхожести матери и сына: он - мускулистый, подвижный, светловолосый, улыбчивый; она - цыганского типа, низкорослая, тучная, с бегающими глазами-щелками - напоминала карикатуру из юмористического журнала “Крокодил”. К ее физической характеристике прилагалось шелковое платье и обилие драгоценностей на открытых местах. Камни на пальцах сверкали, как звезды в ночном небе. Для полноты впечатления не хватало старинной диадемы с черным бриллиантом. В таком оформлении она походила на щедро украшенную новогоднюю елку. Ни на одной женщине я не видела подобного количества дорогих украшений. В ту пору отсутствовала практика их демонстрации. У моей мамы было обручальное кольцо и доставшиеся от бабушки скромные сережки.
Огромная комната, куда меня пригласили хозяева, по-видимому, до революции служила господам танцевальным залом или столовой. Теперь она была разделена на две половины недостающей до потолка перегородкой. От былых времен на потолке сохранилась лепка. Меньшую часть Кирилл Романович называл “мои хоромы”. Когда он подвел меня к бюро и откинул крышку, мне открылась коллекция монет, распределенных по секциям. Даже своим невооруженным глазом заметила их необычность. Тотчас вспомнился парень - владелец куртки с кармашками - и возникла догадка о его причастности к коллекции Минчина. На этот счет прозвучало его пояснение: - Тут нет подделок. Эта коллекция - моя гордость! Вы не представляет ее цену! Каждая монета наподобие золотого яйца. - Вероятно, он был прав относительно цены. Но я не понимала, почему обилие “золотых яиц” находится не в музее, а в обычной городской квартире, и зачем их владелец демонстрирует такую ценность мне - девице, с которой знаком без году неделя.
После монет наступила очередь спортивных костюмов. Он раздвинул дверцы стенного шкафа и показал мне их шеренгу. Костюмами различных цветов и размеров можно было одеть команду игроков. Среди них я заметила точно такой, какой был на парне, передавшем Мильчину на Невском маленький пакет. Невольно я пыталась разглядеть костюм небольшого размера, обещанный мне Кириллом Романовичем на стадионе в качестве подарка. Глядя на содержимое шкафа, вновь недоумевала: зачем одному человеку такое количество спортивной одежды?
Тем временем бриллиантовая мамаша (в дальнейшем стану так ее называть) пригласила к столу. За чаепитием с пирожками и айвовым вареньем я разглядывала комнату. Внимание привлекла групповая фотография с изображением хозяйки дома (в центре) и двух солидных мужчин (по бокам). Относительно мужчин Кирилл пояснил: - Справа мой папа, а слева дядя. - А мамаша добавила: - Они сейчас в командировке на Урале.
За столом она то и дело задавала мне вопросы, касающиеся моей семьи (состав и профессии членов), проживания (район и квартира), учебы… И почему-то называла меня “Машенькой”. Такому допросу я никогда не подвергалась, поэтому ощущала себя базарной курицей, проверяемой покупателем на упитанность. С каждым новым вопросом нарастало желание отгородиться от странной комнаты и подробной анкеты. Не случайно покидала неуютное место с мыслью туда не возвращаться. К сожалению, не учла справедливость поговорки: “Никогда не говори никогда”.
Через пару дней Минчин позвонил мне и сообщил о своем кратковременном отъезде, как он сказал “по важному делу, касающемуся нас с вами”. С одной стороны, его фраза меня озадачила: какое отношение я имею к его поездке? С другой, я обрадовалась его временному отсутствию, позволяющему подготовиться к сдаче несколько экзаменов в институте. Тем самым, его отъезд оказался мне на руку.
Кирилл Романович отсутствовал меньше недели. У нас на Невском он появился без предварительного звонка. Почему-то в тот день мы воспользовались не парадным входом, как обычно, а черным, ведущим во двор. Разумеется, я не догадывалась о том, что в ближайшие часы меня ждут психологические удары и что именно с этого невзрачного двора начнется полоса душевных страданий. Не случайно происходившее в тот день хорошо запомнилось.
Внезапно он остановился, внимательно посмотрел на меня и произнес: - Я хотел бы на вас жениться. - Сказать, что я удивилась - ничего не сказать; я онемела.Такое не могло прийти мне в голову! Сперва подумала, что вижу странный сон. Следом приняла его фразу за шутку. Но тут вновь прозвучало обращение ко мне: - Я хочу, чтобы вы стали моей женой.
Девичьи мозги отказывались воспринимать предложение в столь необычной форме и в неподходящем месте, а потому шок лишил дара речи. Единственная отрешенно произнесенная фраза ни к чему не обязывала: - Я подумаю…
Затем через дворовую арку мы вышли на узкую улицу и остановились напротив бани, куда по случаю субботы направлялись люди с детьми и тазиками. В окружении народа ко мне постепенно возвращалась способность соображать.
Тем временем Минчин продолжал удивлять меня длинной речью с подробностями своей биографии детективного характера. Ничем подобным прежде он со мной не делился. Не удивительно, что я слушала его с неослабным вниманием. Больше того: его слова впечатались в память.
- Мне шел двадцать первый год. Я учился в Педагогическом институте. Летом находился на производственной практике на юге. Там познакомился с девушкой Наташей. Больше месяца мы провели вместе. Я бывал у нее дома. Потом практика закончилась. За день до возвращения в Ленинград я зашел к ней домой попрощаться. Неожиданно ее отец пригласил меня к себе в кабинет, указал на висящий на стене портрет молодого человека и произнес: - Это портрет моего сына, погибшего на фронте. Клянусь его памятью! Если вы не женитесь на моей дочери, которую обесчестили, я устрою вам бледную жизнь. - Я понимал серьезность положения. Одновременно у меня был свой расклад. Дело в том, что по существующим правилам от подачи заявления в ЗАГС до регистрации брака должно пройти два месяца. Следовательно, рассчитывал возвратиться в Ленинград без штампа в паспорте. А потом как-нибудь решу эту проблему в свою пользу. Но я не учел роль папаши в этом деле. В городе он был не последним человеком по юридической части, поэтому ему ничего не стоило договориться с ЗАГСом о немедленной регистрации нашего с Наташей брака. Таким хитрым путем за считанные минуты я стал женатым человеком.
Неожиданное признание Минчина меня озадачило. Получалось, что несколько минут назад мне сделал предложение женатый человек. Ясность в этот вопрос внес дальнейший его рассказ.
- Спустя год Наташа приехала в Ленинград. Тогда я находился в спортивном лагере. Лето мы провели вместе, иногда приезжали в город. За несколько месяцев я узнал ее характер. Она вела себя не лучшим образом - не признавала правила семейного уклада, грубила, тратила деньги направо и налево. С моими родителями контакт не получился. Во время очередного конфликта хлопнула дверью и уехала. А через некоторое время сообщила, что скоро я стану отцом.
На такой ноте я прервала свое молчание - очень хотелось узнать продолжение столь необычной истории: - Что было дальше? Где сейчас ваш ребенок? - Ответ напрашивался сам, и я его тотчас получила. - Моей дочери Лерочке четыре года. Она живет с матерью. К сожалению, редко ее вижу.
Далее он объяснил свое недельное отсутствие: - Я ездил разводиться с Наташей. Поэтому в роли холостяка сегодня сделал вам предложение. - Надо полагать, он был искренен, когда делился своим прошлым, и я ему поверила.
Мы вышли на Невский и двинулись вперед.
Оба его признания подействовали на меня как холодный душ. Мысли путались. Я не понимала, куда и зачем идем. В конце концов оказались рядом с домом Минчиных. Туда меня не тянуло, но по инерции поднималась по лестнице.
Увидев меня, бриллиантовая мамаша произнесла фальшивым голосом: - Машенька, рада вас видеть! - В ответ я уточнила с издевкой: - Я Та-не-чка.
Затем повторился чай с пирожками и никчемными разговорами. Хорошо, что застолье быстро закончилось. Когда мы с Кириллом Романовичем собрались уходить, я вышла в прихожую, а он задержался - разговаривал с матерью в глубине комнаты. Их голоса звучали приглушенно, лишь отдельные фразы доходили до меня.
- Ты ей сказал?
- Да.
- И что она?
- Молчит. Думает…
- Чем она думает? У нее мозгов нет! У стервы Наташки они были, а у этой тихони... Ничего, обломаем...
Продолжение разговора (был ли он?) не слышала, но поняла, что речь идет обо мне. Я выскочила на лестничную площадку и помчалась вниз - подальше от чуждой мне территории... Меня преследовало оставшееся позади - комната с коллекциями, семейным портретом, бриллиантами, пирожками и случайно услышанным обрывком разговора... Из лексики мамаши узнала о себе, как безмозглой тихоне, подлежащей обработке. Больше того, начала догадываться о происходящей вокруг меня возне. Не означают ли произнесенные фразы некую игру в кошки-мышки, в которой мне отведена роль загоняемого в клетку зверька?
Ночью мелькали видения с участием Минчиных. Днем я слонялась по улицам и прокручивала в голове минувшие события. Проснувшись на третий день, вспомнила поговорку “Утро вечера мудренее”. И тогда в голову пришла мысль о защите путем нападения.
Логику действий Минчиных я не понимала. Кто из них затеял авантюру? С какой целью? Почему Кирилл Романович сделал предложение, но не поинтересовался моим мнением на этот счет? Надо отдать должное его поведению: вольностей по отношению ко мне не допускал. Всего один раз на прощание поцеловал в лоб, что я приняла за дружеское расположение. Мне не приходила в голову мысль о романтических чувствах с его стороны. Между нами не было близких отношений, так называемая “искра” не пробегала, а про взаимную любовь и говорить нечего! Я не могла представить себя в семейной упряжке с этим взрослым человеком. Сердце молчало, а ум находился в смятении.
В сложившейся ситуации у меня было три выбора: бежать, уйти в тень, то есть прекратить общаться с Кириллом Романовичем; оставаться загоняемой в клетку мышкой; подать свой голос, и таким способом превратиться из мышки в кошку.
Я выбрала третье, но с поправкой на продолжающееся общение.
Не в моих правилах конфликтовать. Но бывают ситуации, когда остро реагирую на обман и несправедливость. Впервые я оказалась в эпицентре непонятного мне заговора с обманом. Для восстановления собственной репутации требовалось предпринять какие-то шаги. И тогда решила отомстить своим обидчикам. Так начался мой бунт, и он набирал силу…
В своих рассуждениях я опиралась на факты, полученные в ходе наших прогулок.
Почти три месяца Кирилл Романович постоянно окучивал меня разговорами - шаг за шагом превращал в мышку. А в результате сделал предложение руки и сердца, выбрав для этого не самое подходящее место - двор. И выражал лишь свое желание: “Я хочу…” Выходит, мое мнение его не интересовало, так как самонадеянно был уверен в моем согласии. Затем он выложил подробности своей женитьбы и личной жизни. А напоследок повел к бриллиантовой мамаше с отчетом о своей победе. Подобные действия не укладывались в моей в голове.
Теперь настал мой черед диктовать правила игры. Я задумала рывок - из несостоявшейся мышки превратиться в кошку с тем, чтобы загнать жертву в клетку.
Дело осложнялось экзаменационной сессией в институте. Пару экзаменов я сдала во время отсутствия Минчина в Ленинграде. Тогда была свободна от наших прогулок. После его возвращения и неожиданного сделанного предложения оставался последний экзамен - политэкономия. С этой дисциплиной не складывались отношения. Перед экзаменом то и дело обдумывала в план мести, а потому не удосужилась открыть конспект и учебник. В общем, впервые в жизни с первого раза не сдала экзамен. Пришлось его пересдавать.
По моему плану игры в кошки-мышки все должно было происходить наоборот. Если прежде он звонил мне по телефону и мы договаривались о встрече, то теперь первой звонила я. И темы разговоров исходили от меня. И маршруты прогулок выбирал не он, а я. Словом, взяв бразды правления в свои руки, из ведомой превратилась в ведущую. Признаюсь: меня охватил азарт. Теперь то и дело прокручивала в голове действия, основанные на прежде неиспользованной нами культурно-исторической программе.
Для начала мы отправились в Русский музей на выставку работ Карла Брюллова. Там в качестве экскурсовода я объясняла Минчину суть картины “ Последний день Помпеи”. (
Недаром слушала в музее лекции о творчестве художника.) В следующий раз повела его в Дом книги, где купила сборник стихотворений Александра Блока. А следом прочитала наизусть стихотворение поэта “Белые ночи” о весеннем Петербурге. (Спасибо моим родителям, с ранних лет приобщавших к поэзии.) За Блоком следовал Фауст в виде длинной и непростой оперы Шарля Гуно в Кировском (Мариинском) театре. Затем наступила очередь кафе-мороженого, куда Минчин ни разу меня не пригласил. Там я “накормила” его поездкой Антона Чехова на Сахалин. Но главный удар ждал его впереди. Поразмыслив, решила напомнить ему о религии - повела в Спасо-Преображенский собор, хорошо знакомый мне с детства благодаря религиозной няне. После окончания службы, прослушанной стоя, задала ему провокационный вопрос: - Не хотите ли вы в качестве правоверного исповедаться? - Ответ не последовал - его заменило удивление на лице моего спутника.
В ходе осуществления культурной программы, Кирилл Романович покорно следовал за мной. Более того, сменил свойственное ему красноречие на внимание к моим рассказам. Я же скакала с места на место, увлекала его за собой и постоянно говорила...
И тут что-то пошло наперекосяк. Мой первоначальный азарт начал угасать, а с ним и удовлетворение от собственного замысла. В какой-то момент поняла, что больше не хочу и не могу продолжать загонять мышку в клетку. Не мое это дело! Занявшись игрой, видела себя со стороны в качестве автора, режиссера и главного персонажа затеянного мной плохого спектакля. Константин Станиславский, автор знаменитой системы работы актеров, оценил бы мои действия посредством своей классической фразы: - Не верю! Я тоже не верила в успех дешевой постановки и не знала, каким способом опустить занавес.
В сложившейся ситуации мне требовался разумный совет. Рядом находились три близких человека - дядя Саша, моя мама и лучшая подруга Лида. Дядю, недавно пережившего семейную трагедию, я не хотела нагружать своей проблемой. Лида слишком восторгалась деловитостью и красноречием Минчина, поэтому едва ли объективно оценила бы ситуацию. Лишь мама могла дать дельный совет.
Начиная с подросткового возраста она не управляла моими поступками - не прибегала к запретам и не задавала лишних вопросов. Одновременно напоминала: - В трудную минуту обопрись о мое плечо. Нынче я попала в непростую ситуацию, а ее плечо было рядом…
Мы разговаривала почти всю ночь. Я ничего не скрывала - старалась как можно подробнее рассказать о происходившем, а мама слушала меня со вниманием. В процессе нашей откровенной беседы она раскрыла мне глаза на многое, о чем не задумывалась. Прежде всего, высказала несколько предположений относительно теневой стороны жизни Минчиных. Хотя это были лишь домыслы, они звучали убедительно. Ее рассуждения сводились к следующему:
- Они все хорошо рассчитали. Им требовался управляемый член семьи. С Наташей они промахнулись; скорее всего, она оказалась крепким орешком - не хотела подчиняться их правилам игры. Случайно возникшая молоденькая и, как они думали, наивная Танечка наилучшим образом подходила для маскировки их сомнительных авантюр. Они видели в тебе послушную девушку из интеллигентной семьи, в недалеком будущем с высшим образованием, да еще с такой редкостью, как отдельная квартира на Невском. Подобный экземпляр оказался для них находкой в качестве жены Кирилла. Марионеткой легко управлять - что скажут, то будет делать. И людям показать не стыдно.
У Кирилла было достаточно времени для того, чтобы приглядеться к тебе. Он привык к твоему постоянному присутствию рядом. День за днем ходил вокруг тебя кругами, убаюкивая своим красноречием. А ты слушала его развесив уши и принимала сказанное за чистую монету. Он ведь и меня умудрился заболтать! Я гостеприимно принимала его в нашем доме и охотно беседовала с ним. Не исключаю того, что с его умением производить впечатление и твоей неопытностью он - не дай бог - довел бы тебя до кондиции. Но помог случай: ты подслушала разговор сына с матерью. Считай, что тебе повезло.
Рассуждения мамы выглядели убедительно. Чем дольше она говорила, тем больше я доверяла ее мнению. Кроме того, здравый смысл ее слов меня успокаивал.
Между тем она продолжала анализировать факты.
- Жизненный опыт мне подсказывает, что в упомянутом тобой портрете на стене (плечом к плечу папаша, мамаша и дядя) скрыта некая семейная тайна. Попробую догадаться. Не два ли мужа при одной матроне? Как бы то ни было, не наше дело оценивать интимные отношения неведомых людей. Отсутствие мужчин мамаша объяснила их командировкой на Урал. Но за три месяца твоего общения с Кириллом они не возвратились. И почему командировка вдвоем? Скорее всего, эти два человека действительно находятся на Урале, но не в роли командировочных. Не арестованы ли они? Ты упомянула коллекцию спортивных костюмов в их квартире. Напрашивается вопрос: не связан ли арест (если он действительно имел место) с их нелегальной деятельностью - производством так называемого “левого товара”. Такие скрытые от постороннего глаза цеха обычно работают в подвалах, а их хозяев называют “цеховиками”. В них шьют одежду, отсутствующую в магазинах. Непонятно другое: почему коллекция товара хранилась дома? Кстати, не исключаю причастность к махинациям Минчиных владельцев машины и парня, передавшего Кириллу пакетик. Все они смахивают на так называемых фарцовщиков.
Ни о чем подобном я не догадывалась, поэтому рассуждения мамы произвели впечатление. (На фоне массового частного предпринимательства, развернувшегося в стране после “перестройки”, былые подвальные цеховики и перекупщики выглядят слабой тенью.)
Мамина логика помогла мне сложить пазл. Более того, она высказалась за прекращение игры в кошки-мышки. - Сделай вывод о своем поведении. Не унижай себя. Поступай так, чтобы впоследствии тебе не было стыдно за содеянное, - подытожила она.
Через пару дней она должна была отправиться с театром на гастроли в Прибалтику. - У тебя каникулы. Поедем вместе. Ты ведь с детства привыкла к запаху кулис. Я постараюсь устроить тебя на работу костюмером, - предложила она.
Проведенное время в Вильнюсе с работой в театре и знакомством с городом вылечило меня от психологической травмы. Я окончательно пришла в себя и успокоилась. А игра в кошки-мышки, как мне казалось, навсегда перебралась на задворки сознания. Но я вновь не учла справедливость поговорки “Никогда не говори никогда”.
Прошло много лет. Мы с Ильей давно были женаты. Наш сын учился в институте, дочка поступила в школу. Мама вышла на пенсию и переехала в дальний район Ленинграда.
В один из визитов к ней я застала у нее пожилую даму. Оказалось, что ее новая знакомая по имени Софья Матвеевна живет по соседству. В тот день они пили чай на кухне и делились воспоминаниями о прошлом. Мама предложила мне присоединиться - вспомнить какой-нибудь любопытный жизненный эпизод. Покопавшись в памяти, я извлекла из нее давнюю историю, некогда названную мной “Игра в кошки-мышки”. Неожиданно выяснилось, что помню многие детали. Слушая меня, она кивала головой. Выходит, не забыла главного героя и нашу с ней откровенную ночную беседу о нем.
Когда я кончила рассказывать, Софья Матвеевна обратилась ко мне:
- Вы говорили о Кирилле Романовиче Минчине. Я правильно вас поняла?
- Да, это подлинные имя и фамилия человека из моего прошлого, - подтвердила я.
- Дело в том, что моя девичья фамилия Минчина, как и у героя вашего юношеского романа.
- С Кириллом у меня не было романа, - уточнила я. - А вы случайно не родственники?
- Именно так: Кирюша - мой племянник, сын родного брата, - произнесла Софья Матвеевна, закуривая сигарету.
После столь неожиданного признания на кухне повисла тишина. Поистине, это была заключительная молчаливая сцена пьесы Николая Гоголя “Ревизор”. Надо же было такому случиться спустя годы! Если бы я знала о подобном родстве, конечно, выбрала бы для рассказа иную тему.
- Я могу устроить вам встречу с Кирюшей, - предложила тетушка. - Полагаю, он обрадуется.
К такой перспективе я не была готова. Игра в кошки-мышки давным-давно закончилась, едва ли стоило к ней возвращаться, поэтому оставила без ответа предложение Софьи Матвеевны.
- Тогда я расскажу вам о его судьбе после вашего расставания. Думаю, происходившее с ним не оставит вас равнодушной, - произнесла она.
Относительно моего интереса к судьбе Кирилла Романовича тетя не ошиблась. Более того, ее неожиданный рассказ помог о многом задуматься… Рассказала она следующее:
- Мать Кирюши - человек возбудимый и жесткий - держала в своих руках членов семьи. Она постоянно давала сыну советы и контролировала его поступки. Мягкий и отзывчивый по натуре, он не всегда ей подчинялся. Мне кажется, в случае с вами, Таня, решение принимал не он, а она. Произошедший с ней инфаркт изменил атмосферу в доме. Болезнь матери выбила Кирилла из колеи и полностью изменила его предыдущую жизнь. Ему пришлось забросить свои дела и взять на себя не свойственные прежде функции сиделки, повара, уборщика, прачки. И он хорошо со всем справлялся. Так продолжалось несколько лет. В это время его отец, мой брат Роман, отсутствовал в Ленинграде. С ним произошла неприятная история, в результате которой он оказался в тюрьме. Суть дела мне не очень ясна, знаю лишь, что он обвинялся по экономической статье. Кирюша всячески поддерживал отца - писал ему письма, отправлял деньги и посылки, оплачивал адвоката, которому удалось добиться досрочного освобождения моего брата. К сожалению, вскоре после возвращения домой он скончался.
После смерти родителей, ушедших друг за другом, в жизни Кирилла наступил новый этап. Сперва он вторично женился на красивой девушке - то ли секретарше, то ли бухгалтере. Затем серьезно увлекся водным спортом - овладел управлением парусника и плавал на лодке. На многих реках и озерах побывал. В ходе очередного путешествия лодку накрыл шторм и ее выбросило на берег. Напарник Кирилла погиб, а он получил серьезные травмы спины и рук. Два года лечился, длительное время находился в больнице. Именно там придумал и испытал на себе лечебно-гимнастические приемы, ускорившие выздоровление. Во время болезни Кирилла в планы жены не входил уход за ним. По ее решению их брак распался.
К счастью, с третьей женой Кирюше повезло. От первого брака у нее мальчики-близнецы. В лице усыновившего их отчима дети нашли любящего человека и друга. Теперь он многодетный отец троих детей - взрослой Леры и подростков Алеши и Павлуши. Когда Лерочка приезжает в Ленинград (она адвокат, живет на юге), отец и дочь гуляют по городу, посещают театры и музеи. Они очень дружны. В молодости Кирюша отлично танцевал. Полученные травмы лишили его возможности активно заниматься спортом. И тогда он переключился на танцы - стал руководителем танцевального коллектива во Дворце культуры. Ему скоро пятьдесят лет, но возраст не мешает в паре с дочерью исполнять бальные танцы в присутственных местах. С первой женой Наташей, матерью Леры, он помирился. Грехи молодости они давно простили друг другу. К сожалению, после их расставания в далеком прошлом жизнь Наташи сложилась не лучшим образом. Сейчас Кирилл и его жена помогают ей делом и словом. В молодые годы он был хорошим сыном, а в зрелости стал преданным мужем и отцом. Недавно он поделился со мной своими мыслями: - После утраты родителей начинаешь понимать их значение в твоей жизни.
На такой оптимистической ноте Софья Матвеевна закончила рассказывать о судьбе племянника. Последние ее слова звучали так: - Кирюша достойный человек, но с больной мозолью воспитания. Хорошо, что он преодолел этот недуг - вовремя сумел отказаться от роли пешки на семейном игровом поле.
Произнесенное ею тотчас оживило в моей памяти бриллиантовую мамашу и ее фразу обо мне: “Ничего…, обломаем...”
В дальнейшем ни о Кирилле Романовиче, ни о его симпатичной тете Софье Матвеевне мне не приходилось слышать.
P.S. В этом запутанном деле две неожиданности. В юности на моем пути случайно оказался Минчин, а спустя годы, тоже случайно, его тетя. Не произошла бы встреча с маминой знакомой, едва ли узнала бы продолжение давней истории. Пусть не покажется странной моя благодарность участникам игры - Кириллу Романовичу и его бриллиантовой мамаше. И Софье Матвеевне спасибо за послесловие, изменившее мое мнение о ее племяннике. Каждый по-своему многому меня научил. Но больше всего благодарна моей маме, объяснившей простую истину: обман, обида и месть - скверные помощники. Не следует прибегать к стилистике, за которую впоследствии придется краснеть. Стало быть, затеянная мной ответная игра в кошки-мышки - не лучший образец поведения. Никому не советую вести себя подобным образом.
Добавить комментарий