Это роман о женщине, прожившей вместе со своей страной все испытания, которые выпали на долю нашего народа в первой половине злопамятного ХХ века. Она испытала насилие, смерть близкого человека, сумела избежать коллективизацию, но попала в Голодомор, и была чудом спасена от верной смерти. В войну это женщина, взяла на себя тяжкую ношу по спасению сирот от верной гибели, пойдя на поклон к оккупантам и уговорив немцев кормить ее детдом, отдав самое дорогое, что у нее было. За это была арестована, когда вернулась Советская власть, и только вмешательство Берии, спасло ее от суда. Ее сын, Герой Советского Союза, майор-артиллерист Дмитрий Вадимов встречает в финале романа своего родного отца, полковника английской разведки.
Фрагмент из главы романа «Леди Оксана»
Женщина на последней стадии беременности бежала из города от петлюровского погрома и добралась до села, где проживает героиня романа.
… – Кончен разговор. Иди давай, пошла, пошла… – Тимофей начал закрывать калитку, но задержался. – Через три дома по той стороне повитуха проживает. Параскевной кличут. Попробуй к ней. Авось поможет.
Он не успел положить засов. Мимо него промчалась Вера.
– Ты куды? – заорал он вслед дочери.
Вера не оглянулась. Догнала женщину и впихнула ей в руку полбуханки.
– Вот, возьмите, – проговорила она. – Простите нас. Ничего сделать не могу.
– Спасибо тебе, девочка, – женщина тут же разломила буханку. Половину отдала сыну.
– Там повитуха… – начала было Вера.
– Я знаю, твой отец сказал. Я иду к ней.
Вера прошла мимо отца и не повернула головы в его сторону. Тимофей ещё больше налился злобой, но не рискнул выместить её на дочери. Вдруг понял, что в этот вечер произошло. Он потерял дочь как отец окончательно. Если что-то ещё сохранялось после его признания, что он рубил картины, то сегодня им же была поставлена последняя точка в их отношениях. Они стали совсем чужими друг другу.
Параскевна оценила состояние женщины глазами профессионалки: на сносях, вот-вот родит. Может, даже сегодня… Ну что ж. Пусть рожает, где хочет. Но не у неё в доме. Была б из наших, приняла бы… Ей не нужны потом бабьи пересуды и укоряющие взгляды в спину. Но еврейке она помогать не станет, и никто её в этом не упрекнёт. Её прошлый любовник, благополучно умерший от пьянства, взрастил в ней ненависть к этому племени. Он говорил, что останься на земле одна пара их, они, как Адам и Ева, всё одно создадут народ и через какое-то время житья от него не будет. Самое живучее племя на земле. И всюду пролезут, как пролезают тараканы в жильё… с ними не совладать. И спаивают, спаивают они русский народ… Кто торгует горилкой в нашем шинке? Жид. Сам-то пьёт? Не-ет! А вот он и пропадает из-за них. И что теперь? Она поможет родить ещё одного или одну? Не будет этого.
– Чо стучишь? Иди давай. Давай, давай, – зачастила она и замахала руками.
– Вы же акушерка… – проговорила женщина.
– Кто сказал? – рявкнула Параскевна.
Женщина неопределённо махнула рукой.
– Там, – произнесла она. – Сюда направили, сказали, можете помочь.
– Не таким как ты. Твоему народу зареклась помогать. И тебе не стану.
– Мне некуда идти. Где мне рожать прикажете?
– Где хошь. Вон, на площади рожай. Авось, кто-то и подойдёт. Но не я. Твои люди моего мужика споили в усмерть. А ты помощи от меня ищешь? Иди, иди… – Параскевна закрыла калитку, и женщина услышала, как она уходит.
– Мам, надо стучаться. Может, не все они звери, – проговорил Барух.
– Не надо было из города уходить, – пробормотала она.
Постучала ещё в пару калиток. В ответ раздавался только лай собак.
Она добралась до Ксении. Постучала. Ответа не было. Она постучала громче.
– Чего стучишь? – услышала она голос женщины.
– Помощи ищу, – ответила она.
Калитка открылась, и перед женщиной предстала молодая крестьянка. Её лицо стало злым, когда разглядела, кто перед ней. Женщина поняла, что и здесь её ждёт неудача.
– Какой же тебе помощи надо? – спросила Ксения.
– А что? Не видно? – женщина провела рукой по набухшему животу. Ей терять уже было нечего, потому и заговорила дерзко.
– Видно, – кивнула Ксения. – От меня не дождёшься.
– А тебе-то мы чем помешали? – она сморщилась от подступившей боли.
– Всё тебе расскажи. Вот не люблю я вас.
Женщина не уходила, потому что Ксения не закрывала калитку. Пока не закрыла, призрачная надежда оставалась. Она увидела, как вдруг застыло красивое лицо хозяйки.
Перед ней стоял Дмитрий Платонович Бекешев. Он не просто стоял и смотрел на неё, но почти кричал. Да, да, она явственно услышала его голос:
– Еврей меня спас, Ксана! Знай это. Немцы ему за меня предлагали большие деньги. Они убить меня хотели. А он меня, русского офицера, не выдал! От петли спас! От верного расстрела в лучшем случае… Не поддался он соблазну денежному, не выдал, и потому я навсегда сохраню к ним мою благодарность. И никогда не скажу о них ни одного дурного слова! И ты при мне не вздумай!.
– Тебя звать-то как? – Ксения вернулась в настоящее. Она потом станет думать, как это могло случиться. Но осознала, что это был знак!
– Мария, – с кратчайшей задержкой ответила женщина.
– Мария, – эхом отозвалась Ксения. – А где ж твой Иосиф, Мария?
– Убили, – просто ответила Мария.
Ксения посторонилась, но Мария не могла поверить в удачу. Она осталась стоять. И вдруг почувствовала, как из неё полилась жидкость. Время её пришло.
– Тебе что? Особое приглашение требуется? У тебя воды стали отходить. Скоро рожать. Заходи, давай. И ты тоже, от мамки не отставай. Больше не позову.
Ксения повернулась и пошла в дом, не оглядываясь. Пока шла, думала, что взваливает на себя огромную ношу. Теперь, как хозяйка, давшая пристанище беременной женщине, она отвечает за неё. Надо ей это? Повернуться и прогнать эту Марию уже невозможно. Это кем надо быть? Дать надежду и… Забыто. Надо забросить все мысли о постороннем. Пусть родит… У неё всё сохранилось – простыни, пелёнки… как будто знала, что понадобятся. Повезло этой Марии. Параскевна нужна! Надо послать за ней… Теперь, где её разместить? Не в хлев же гнать эту Марию. Ещё родит нового Христа, людям только этого не хватало.
Она невольно усмехнулась.
Так что остаётся? Дом, конечно. А в доме только кровать пригодна для родов, сама в ней родила Димочку.
В доме Ксения добавила огня в керосиновой лампе. Указала на стулья.
– Садись. Я пока кровать для тебя сделаю. Знаю, как. Сама в ней рожала.
– А где ребёнок? – Мария села за стол, увидела раскрытую книгу возле лампы, и оглядела комнату. Невольно задержала взгляд на полке с книгами.
– В той комнате спит, – Ксения указала на стенку. – Сын. На время родов я его перенесу сюда. Время ещё есть. Кушать будешь?
– Нам дали хлеба, – ответила Мария. Увидев удивлённый взгляд хозяйки, пояснила. – Девушка одна. Верой зовут. Добрая.
– Я её знаю. В самом деле добрая. Но хлебом одним сыт не будешь. А тебя-то как звать-то? – повернулась она к Баруху.
– Барух, – ответил пацан. – А у вас для меня есть что-либо почитать?
– Барух, – укоризненно сказала Мария.
– Ничего себе, – притворно возмутилась Ксения. – У тебя мать рожает, а тебе лишь бы почитать. Узнаю ваше племя. А ты примусом владеешь?
– Конечно, – ответила Мария. – А как вас-то звать?
– Зови леди Оксана, – она рассмеялась. – Звучит? Просто Ксения надоела. И займись примусом, пока я постель готовлю. Там картошка на сковородке. Правда, на сале жарилась. Так что тебе решать. В чугунке там… – Ксения махнула рукой. – Тоже свиные. А хотя нет! – вспомнила она. – Сегодня пустые щи. Но свинина в чугунке была раньше. Для тебя особой посуды у меня нет. И не будет.
Она ушла в другую комнату.
Мария взяла книгу и перевернула. «Айвенго» с удивлением прочитала она. Деревенская баба читает рыцарский роман! Вернула книгу на место, но взглянула на содержание. Как раз попала на сцену, где Вамба, слуга Седрика под хохот всей арены суёт под нос еврею Исааку кусок свинины. И тот шарахается от такого мяса, как от чумной крысы. Ей стало ясно, почему эта Оксана так стала упирать на наличие свинины. Она встала и подошла к печке. Подняла примус, потрясла, чтоб услышать, есть ли там керосин, начала было накачивать горелку, но острая боль в животе скрутила её.
– Оксана! – придушенно сказала она.
Ксения быстро вышла из комнаты.
– Не до примуса мне. Началось…
– Вижу. У тебя ребёнок вниз пошёл. Дышать-то полегче стало?
– Да. Но…
Ксения отмахнулась от Марии и ткнула пальцем в мальчишку.
– В нашем селе повитуха живёт.
– Я знаю где, – сказал пацан. – Мы стучались к ней.
– Она отказала, – понятливо закончила Ксения. – Помнишь, где?
– Да.
– Иди к ней ещё раз. Скажи, рожает твоя мать у Ксении. Она знает, где. Давай, давай…
Мальчик выкатился из комнаты.
Пока его не было, Ксения помогла Марии дойти до спальни. Она помнила уроки своих родов. Заставила Марию опереться на койку. Да и Мария не первый раз рожала, всё понимала с полуслова.
Барух ворвался в спальню, и в ответ на молчаливый вопрос Ксении, заставил себя повторить слово в слово отказ Параскевны:
– Она сказала: жидовке помогать не стану. Пусть сама рожает, авось не сдохнет. Ей не впервой.
Мальчик замолчал и слёзы потекли по его щекам.
– Не плачь, Боренька, – сказала Мария. – Я и без неё справлюсь. Ты пока выйди и жди там.
Мальчик кивнул и пошёл было в другую комнату, но Ксения остановила его:
– Значит так, Борис. Борис, Барух, одна вода. Ты сейчас ещё раз пойдёшь к ней и скажешь слово в слово: если она не придёт, я поступлю с ней как с убийцей моего мужа. Так и передай – Ксения сказала. Иди.
Мария хотела вмешаться, но увидела лицо хозяйки, и у неё хватило ума смолчать.
Параскевна не задержалась. Пришла почти одновременно с Барухом, и в доме загремели её резкие команды. Повитуха знала своё дело туго. Были крики, были потуги, было всё, как полагается при нормальных родах. Родилась девочка.
Когда они вышли из комнаты, оставив мать в полном счастье с девочкой на руках, Ксения быстро спроворила закуску и налила две рюмки самогона. Барух уже спал на топчане, не выдержав напряжения ночи.
Они выпили, и Ксения выложила на стол империал.
– Это тебе за хорошую работу.
– Это её? – Параскевна кивнула в сторону комнаты.
– Мой. Я сказала, за хорошую работу. Я тебе ничего не должна.
Параскевна согласно кивнула и торопливо спрятала империал в закромах своей одежды, как будто боялась, что Ксения передумает.
– И что ты теперь будешь с ней делать? – полюбопытствовала она.
– Пока у меня. Чем-то она мне приглянулась. А потом родственников стану искать в городе. Не может такого быть, чтобы у неё никого не было.
– Верно говоришь, – закивала Параскевна. Остро взглянула на Ксению.
– А вот ты мне скажи такую вещь. Как она могла дойти до нас из города в её состоянии? Не врёт?
– Зачем ей? – Ксения пожала плечами.
– Не знаю. Это ты у неё спроси. Я к тому, что русская баба из города до нас в таком виде никогда бы не дошла. Рожала бы в лесочке или в поле. А эта дошла! Хотя где в ней душа держится! Но дошла!..
– Не кричи, ребёнка разбудишь, – Ксения кивнула на спящего Баруха. – И моего тоже. Ещё рюмашку на посошок?
– Давай, – Параскевна подставила рюмку. – Может, я мальца к себе заберу? Тебе ж спать негде.
– Не надо. Пусть спит, он тоже умаялся. У меня матрас. Сегодня на полу… Завтра разберёмся. А насчёт, почему дошла, как она осилила эту дорогу, могу сказать тебе, Параскевна: неистребимо это племя.
– Вечное и неистребимое, – отозвалась Параскевна.
Уважаемые читатели! Вы прочитали фрагмент из главы романа «Леди Оксана». Если Вас заинтересовал роман, то можете купить его, выйдя на сайт
https://mgraphics-books.com/product/lady-oksana/ Кликнуть мышкой «купить». И оформить покупку.
Роман Солодов
Добавить комментарий