На первом же отборочном туре в студию я оскандалился. Войдя почему-то бочком в небольшой зал, где заседала приёмная комиссия, я так и застыл в этой позе и начал лепетать строки из поэмы Николая Васильевича Гоголя о русском человеке, который не может не любить быстрой езды.
Экзаменаторы поморщились и попросили прочесть стихотворение. Я сделал глубокий вдох, задержал дыхание и сдавленно произнёс:
— Сергей Есенин. Собаке Качалова. — Затем сделал несколько неуверенных шагов к столу и протянул руку председателю комиссии.
— Дай, Джим, на счастье лапу мне?
Тот в недоумении вытаращился на меня, но машинально протянул ладонь.
Я цепко ухватил её, несколько раз крутанул туда-сюда и восторженно продолжил:
— Такую лапу не видал я сроду.
Экзаменатор побагровел лицом и попытался выдернуть руку. Не тут-то было. Я стиснул её до хруста и доверительно прошептал:
— Давай с тобой полаем при луне на тихую, бесшумную погоду…— и легонечко взвыл, что, по моему мнению, должно было означать задушевный лай…
Председателю наконец удалось выдернуть свою длань из клещевого зажима. Он поднёс её к губам, собираясь подуть на побелевшие суставы.
— Пожалуйста, голубчик, не лижись…— взмолился я.
Громовой хохот разлетелся по аудитории.
— Вон! — фальцетом взлаял председатель.
Тем не менее я прошёл на второй тур. По очень простой причине. Больше приёмную комиссию никому развеселить не удалось.
Второй тур состоял всего из тридцати соискателей. На семнадцать призовых мест. Но среди конкурсантов уже выявилась пятёрка фаворитов. Они держались обособленно. Их вызывали первыми. Судя по самодовольным улыбкам, с которыми счастливчики выходили из аудитории, проблемы с поступлением у ребят были уже позади. Наступила моя очередь. Не успел я рта раскрыть, как председатель комиссии, предусмотрительно спрятав руку за спину, предложил:
— Изобрази-ка нам, голубчик, теперь собаку Качалова. Только на сей раз без членовредительства.
— Да хоть динозавра!
Я опустился на четыре лапы, на мгновение прикрыл глаза и для полноты ощущения оглушительно гавкнул. Сладко потянулся всем телом, хорошенько встряхнулся, почесал правой рукой, то есть правой лапой за ухом. Пригляделся и увидел под столом, за которым сидела комиссия, две изящные женские ножки известной нашему городу актрисы. Но не это привлекло моё внимание. Рядом покоилась белая холщовая сумка. Принюхался. Какой из неё нёсся дразнящий, аппетитный запах… сбоку расплылось маслянистое пятно. Даровая закуска сама лезла мне в руки, то есть, в пасть. Я плотоядно заурчал и на животе пополз к вожделенному предмету. У самого стола на мгновение замер, привстал, изобразил охотничью стойку, ринулся под стол, лизнул обтянутую нейлоном женскую коленку…
Актриса отчаянно взвизгнула, соскочила со стула. Тот с грохотом рухнул на пол. Я схватил сумку зубами и был таков…
Меня приняли. В студенческом спектакле «Золотой ключик» я получил роль пуделя Артемона. На просмотр известная актриса пришла в брюках.
Добавить комментарий