Дядюшка Римус поворошил в очаге полено, и огонь заиграл ярче.
– Под самый Новый год это случилось, – сказал он, – ровно в последний день старого года.
Вздумалось Матушке Мидоус с дочками устроить карнавал. Позвали они столько гостей, что сладости пришлось варить в семи кастрюлях, и того могло не хватить.
Енот заряжал хлопушки, Филин летающий огонь мастерил. Белка ёлку украшала, Медведь на крылечке дремал – кто его с берлоги поднял, ума не приложу.
А Кролик, Лис и Барашек сказали, что у них музыкальное трио, и ну разучивать песенки.
– Я помню, дядюшка Римус, – воскликнул мальчик. – У Братца Кролика была свирель, у Братца Лиса – бубен. А что у Братца Барашка?
– Он играл на скрипке, мой милый, – сказал дядюшка. – Да как! Если бойко заиграет, то ноги сами в пляс идут. Если загрустит – все рыдают.
И вот в тот самый день ветер нагнал тучи и грянула снежная буря.
Барашек сунул скрипку в наплечный мешок, прихватил трость, выскочил из дому и побежал, чтобы успеть на праздник к Матушке Мидоус.
Ветер запорошил ему морду и так и эдак норовил стянуть шляпу. Но упрямый Барашек маршировал по дороге, потому что вовсе не хотел прослыть невежей.
Он ужасно спешил, потому сказал себе: «А не срезать ли через лесок?». Сказано – сделано. Свернул с дороги и бегом напрямик.
Вскоре ему пришло на ум, что он заплутал и идёт не той дорогой. Но куда идти, он тоже не знал. Будь на его месте Братец Кролик, он бы сел и подумал, а другой закричал бы «Помогите!», но не такой был джентльмен Братец Барашек. Неспроста его папаша называл – Билли Упёртый Лоб.
Он шёл и шёл напролом, сквозь метель, сквозь стужу, всё дальше и дальше в чащу.
Стемнело, хоть глаз выколи. Барашек увидел – будто горит огонёк. Он припустил туда и вскоре приметил дом. Стукнул в дверь – блям-блям!
Кто-то откликнулся:
– Кто там?
– Я – Братец Барашек, я заблудился. Пустите погреться!
– Заходи!
Он ввалился в дом, кланялся и приговаривал:
– Вот спасибочки! Вот спасибочки вам!
Но вдруг задрожал, как от озноба, хотя вроде было натоплено, – у очага сидел ни кто иной, как старина Братец Волк. Он улыбнулся Барашку, и зубы блеснули огнём.
– Какой сладкий подарочек! – сказал Волк и запер дверь на большущий замок.
– Братец Волк, я ужасно спешу. Выведи на дорогу, а я в долгу не останусь.
– О, не спеши, Братец Барашек! Праздник лишь начинается. Оставь трость там, в углу, сумку туда же, сам садись у огня, – сказал Волк. – А я скоренько буду.
Подбросил дровишек в очаг и ускользнул в темноту.
А потом Барашек услышал:
– Эй, старуха! Где ты?
– Чего тебе, старый? От этих крыс в супе проку нет!
– Бросай свою стряпню! Ужин сам пожаловал к нам. Что таращишь глаза? За дело берись!
Из кухни выскочила Сестрица Волчица, увидела Барашка и говорит:
– Ах, так у нас гость! Матушка Мидоус нас не звала, так мы устроим не хуже пирушку. Не так ли, сахарный наш, прелестный Братец Барашек?
Волчица вернулась на кухню. И Барашек услыхал, как она точит нож – ширрах-ширрах!
Барашек горько вздохнул, ведь о волках шли недобрые толки. Достал свою скрипку, попробовал струны: плинк-пленк! планк-плинк! плинк-пленк! плинк-планк! – думает, дай сыграю разок напоследок.
Волчица бросила нож и шепчется с Волком:
– Старый, ты слышал?
А Барашек – он знал, что разбойники развесили уши – сжал скрипку покрепче, ударил по струнам смычком, зажмурился и заиграл кое-что опасное, чудовищно-зловещее.
– Что он заиграл, дядюшка Римус? – прошептал мальчик и залез старику под руку.
– Такую мелодию, что-то навроде «Спасай свои хвосты – охотники уж близко!». Он играл так складно, ловко, что любой бы услышал лай гончих псов, лязг ружей, крики и свистки загонщиков.
И чем дольше играл он, тем ниже пригибались Волк с Волчицей и тем сильнее тряслись у них коленки. А чем сильнее дрожали они, тем больше им хотелось бежать. Тут они выскочили из дому и дали дёру, будто и вправду охотники шли по пятам.
Барашек уронил смычок и захлопал глазами. Он заглянул на кухню – нет никого, и в шкафу – никого, под кроватью – тоже. Высунул на улицу нос – хозяев не видать. Он заперся на засов и прилёг у огня.
А утром, когда буря утихла, он выбрался на дорогу и припустил к дому Матушки Мидоус и её дочек.
Все, кто был у Матушки Мидоус, высыпали за ворота и закричали:
– Куда ж ты пропал, Братец Барашек?
Но Барашек ни словечка в ответ, лишь стряхнул снег с упрямой башки.
– Так что же мы стоим, девочки! – воскликнула Матушка Мидоус. – За дело!
Одна дочка подскочила, подхватила тросточку, другая – шляпу, третья – пальто, четвёртая вытянула скрипку, пятая усадила у огня, а Матушка Мидоус подала ему чашечку горячего кофе.
И Братец Барашек сыграл им, а Матушка Мидоус и её девочки пели, играли на пианино и танцевали. Барашек наигрывал свои песенки, и ни одна из них не была страшной.
Добавить комментарий