Второй процесс 24-летней москвички Ирины Малиновской, обвиняющейся в зверском убийстве своей соперницы и тезки Ирины Злотниковой, закончился так же, как и первый: присяжные, совещавшиеся 28 часов на протяжении пяти дней, не смогли прийти к единодушному решению.
Если в феврале 11 присяжных были за оправдание и лишь один — за обвинительный вердикт, то на сей раз прокуратура приблизилась к своей цели намного ближе: мнения присяжных разделились поровну.
Такой результат логичен: прокуратура уже знала все доводы защиты и парировала их успешнее, чем в первый раз, когда они были ей в новинку. “Сейчас я скажу, что мы, скорее всего, предпримем новую попытку”, — сказал прокурор Уильям Джордж. Перед тем, как решить это наверняка, власти должны оценить судебную перспективу дела.
По крайней мере одна из присяжных оценивает ее невысоко. “Это будет дорогостоящее и бесполезное предприятие, — говорит Дениз Десантис, работающая помощницей адвоката. — Если не появятся какие-то новые улики, третий процесс закончится точно так же”.
Десантис заметила местной газете, что у обвинения были “очень, очень сильные улики”, но их все равно было недостаточно, чтобы отправить Малиновскую в тюрьму на много лет (ей грозит пожизненное заключение, но рано или поздно она сможет претендовать на условно-досрочное освобождение). Обвинение доказывало, что 23 декабря 2004 года она явилась в квартиру своего бывшего любовника Роберта Бондаря, учившегося тогда на юрфаке, и нанесла его новой зазнобе Злотниковой по крайней мере 9 ударов по голове каким-то предметом, который мог быть отверткой, монтировкой, гвоздодером, молотком и т. п. И который так и не был найден. Один удар был настолько силен, что зуб потерпевшей оказался у нее в желудке.
Главными уликами были отпечаток пальцев Малиновской на крышке бутылки с моющим средством в ванной Бондаря и волоски его кошки и собаки в ее взятой напрокат машине, на которой она приехала из Филадельфии в Вилмингтон (штат Делавэр), где он проживал в тот момент и где ее судят. Но Малиновская заявила присяжным, что она была в квартире у Бондаря за два дня до смерти Злотниковой, поэтому и отпечаток, и волоски у нее в машине имеют невинное объяснение.
С другой стороны, 34-летний Бондарь, который иммигрировал из бывшего Союза и в 1992 году получил гражданство США, заявил на обоих процессах, что Малиновской в тот день у него не было.
“Если вы не верите ей, когда она говорит, что была в квартире за два дня до этого, то ей конец, — сказал адвокат Юджин Морер. — Потому что без этого невозможно объяснить ни отпечаток, ни собачью шерсть”.
Поэтому защита посвятила много времени компрометации Бондаря в глазах присяжных. Она, например, заставила его признаться в том, что он курил изрядные количества марихуаны (прокуратура скрепя сердце обещала, что не привлечет его на основании этого признания).
Адвокаты Малиновской доказывали присяжным, что Бондарь манипулировал чувствами влюбленной в него подсудимой: он порвал с нею, но продолжал периодически с нею спать, звонил ей так же часто, как она ему, и обменивался с нею сальными посланиями по электронной почте.
Бондарь показал, что он познакомился с Малиновской на русской вечеринке в июне 2003 года и расстался с нею в сентябре, поскольку не находил ее физически привлекательной. Но летом того года, когда она на полтора месяца уехала в Россию на каникулы, он слал ей эротические послания, одно из которых начиналось “приветик, моя соблазнительная ягодка”. Бондарь просил ее слать ему “самые откровенные” послания и описывать ее сексуальные фантазии.
Малиновская не отставала от Бондаря и как-то назвала себя “дикой львицей”. Не знаю, что они вытворяли в постели, но могу себе представить. Прокуратура трактовала сальные “емели” подсудимой как свидетельство ее похотливости. “Я настроена на жесткий (rough) секс”, — написала она однажды.
Юджин Морер несколько раз поймал Бондаря на противоречиях в показаниях, вынудив его признаться, что он “оговорился”. Это могло заставить присяжных посмотреть на все заявления свидетеля скептически.
Как положено, прокуратура представила защите протоколы допросов Бондаря, и теперь Морер пользовался ими, чтобы дезавуировать свидетеля и посеять сомнение в умах присяжных. В частности, он нашел то место, где Бондарь заверяет следователей, что “из меня будет хороший свидетель. Я всплакну, и присяжные будут плакать вместе со мной”. Бондарь, наверное, просто красовался перед ментами, но адвокат изобразил его слова доказательством того, что тот расписался в намерении морочить присяжным голову.
Как сказала журналистам бывшая присяжная Десантис, она не смогла проголосовать за осуждение Малиновской по следующим причинам. Точное время смерти Злотниковой не было установлено, орудие убийства так и не нашли, в руке убитой был зажат волосок, не принадлежавший никому из членов этого рокового треугольника, на месте преступления не было найдено следов ДНК подсудимой, а в ее машине не было ДНК жертвы.
Если Малиновская действительно убила Злотникову, на одежду убийцы должны были попасть капли крови; окровавленное орудие убийства она должна была унести с собой; поэтому в машине должны были остаться хотя бы микроскопические следы ДНК Злотниковой. Но их не нашли. “В машине не было ни следа крови!” — подчеркнул Морер.
Хотя много людей видели, как Малиновская сидит в машине у дома Бондаря, никто не видел, чтобы она заходила в его квартиру или прятала что-то в багажник. На трупе были обнаружены кровавые следы чьих-то подошв, но полиция так и не установила, кому они принадлежали.
Я думаю, Малиновская виновна, но я не знаю, как бы я повел себя в совещательной комнате: без стопроцентной уверенности нормальным людям трудно росчерком пера отправить другого человека в тюрьму на многие годы, а в свете вышесказанного стопроцентной уверенности у меня бы, возможно, не было. Как заметила одна присяжная с первого процесса, многие ее коллеги считали, что Малиновская вполне могла совершить это преступление, но этого мнения было недостаточно, чтобы упечь ее в тюрьму.
В пользу моих подозрений о виновности Малиновской говорит также факт, что полиция не нашла признаков изнасилования или грабежа. Убийство носило такой зверский характер, что очевидно было вызвано глубоко личной неприязнью. Малиновская поначалу всю дорогу врала в полиции и лишь под давлением улик призналась, что провела не один час в машине, наблюдая за домом Бондаря в день убийства и предшествующим вечером.
Если убийцей был кто-то другой, она должна была видеть его выходящим из дома, поскольку караулила у него примерно в то же время, но Малиновская, насколько я знаю, не указала на альтернативного подозреваемого. Как говорят местные юристы, у нее был “мотив и была возможность” убить разлучницу.
Повторяю, что это мое личное мнение, а юридически она пока безвинна.
Малиновская по-прежнему за решеткой, будучи не в состоянии внести назначенный судьей залог в 10 миллионов долларов. Даже в случае прекращения дела она останется в тюрьме, поскольку у нее кончилась студенческая виза, и она подлежит депортации.
Добавить комментарий