2 июля 2021 года на 87 году жизни ушла Наталья Григоренко-Мень
Трудно ли быть женой православного священника? Если бы Наталье Григоренко при жизни задали этот вопрос, вряд ли бы она она сумела быстро ответить на него. В 1956 году она стала женой Александра Меня, который сразу предупредил невесту о том, что намерен стать священником. Они полюбили друг друга в студенческие годы, когда оба учились в Пушно-Меховом институте, который в начале 50-х годов располагался в подмосковной Балашихе. После смерти Сталина, когда начались хрущевские реформы, охотоведческий факультет, на котором учился Александр Мень, был переведен в Иркутск. Влюбленные были разлучены, поскольку Наталья училась на товароведческом факультете. Но они оживленно переписывались, и Наталья сохранила эту переписку.
Александр писал невесте из Иркутска о своей жизни, где он подружился с москвичом Глебом Якуниным: «Сейчас у меня замечательная жизнь. Мы с Глебом чувствуем себя превосходно. Знакомые дали мне напрокат приемник и энциклопедию. Можно жить спокойно и быть в курсе всех дел. Институт произвел на меня довольно мерзкое впечатление. Казенщина дикая. Студенты серые, тупые, резко от нас отличаются. Мы здесь как свежая струя.
Например, характерно: собрались все у института ехать в колхоз. Мы пришли с воплями и стихами. А они стояли огромным молчаливым и запуганным стадом и дико на нас смотрели. Очень яркий контраст... Хозяйка меня кормит, и поэтому я даже в столовой не бываю. Вообще, оторвался и неплохо. Одно нехорошо. Приходится поздно ночью брести по темным закоулкам домой (мы во вторую смену). Если я долго не буду писать, то знай, что меня зарезали где-нибудь. Здесь это явление повседневное. А у меня даже ножа приличного нет.»
Он не сгущал краски. В середине 50-х годов, когда из сталинских концлагерей начали выпускать не только тех, кто сидел по «политическим» статьям, но и уголовников, Иркутск был наводнен ими. Разлука тяготила влюбленных. Александр пишет невесте: «Если все будет благополучно, то мы встретимся скоро – через 2 месяца. Я хочу спросить тебя одну вещь: любишь ли ты меня еще или уже так? Ты не обижайся на этот вопрос – он вполне естественен после такой долгой разлуки. Я вчера сравнивал твою последнюю фотографию с той, где ты совсем девочка, и пришел к выводу, что ты за короткое время очень похорошела. Я хочу, чтобы ты и душой хорошела, хотя это труднее, тем более в вашей обстановке.»
Она и в самом деле была красавицей. И наверняка за ней приударяли студенты. Но она оставалась верна Александру. И он был красив. В нем было что-то от библейских пророков. Когда они появлялись вместе в театре или на концерте, все обращали внимание на эту красивую пару. Причем поразительно — но они с годами становились все красивее.
34-е года они прожили вместе. Вырастили двух детей. Наталье приходилось нелегко. Пока дети подрастали, она занималась ими. Когда пошли в школу, она пошла работать. Сначала в Абрамцевскую психоневрологическую больницу, затем в Институт повышения квалификации при Министерстве лесной промышленности. Бремя домашних забот делили поровну. Наталья много занималась благоустройством жизни — благодаря ее усилиям в доме ее родителей в Семхозе был перестроен чердак и получилась уютная мансарда. У нее был талант архитектора. В конце 80-х годов она сломала сарай, в котором хранили уголь, и на его месте выстроила пристройку, в которой разместился кабинет отца Александра и его богатая богословская библиотека.
Она терпеливо переносила визиты многочисленных прихожан, приветливо встречала гостей, которые иногда подолгу жили в их доме — Надежду Мандельштам, Владимира Леви, супругов Борисовых с дочерьми.
Ей пришлось много перенести — обыски, попытки увольнения с работы. После публикации в газете «Труд» пасквильных статей в 1986 году развернулась травля отца Александра. Пришлось и ей хлебнуть горя, когда в институте, где она работала, устроили судилище — профсоюзное собрание. Но придраться было не к чему. А она мужественно вела себя. Ее обвиняли в том, что, заполняя анкету при устройстве на работу, в графе профессия мужа, она написала: «Культработник.» В советские времена священники или их жены должны были писать - «работник культа.» И это было как каиново пятно. Отец Александр посоветовал ей переиначить этот канцеляризм. Иначе ее бы не приняли на работу.
Гибель отца Александра стала для нее тяжелым ударом. Расследование, к которому подключились два президента — России и СССР, привело к бесконечным допросам и нервотрепке. Следствие долго топталось на месте. Когда в Москве открылся храм Космы и Дамиана в Столешниковом переулке, Наталья постепенно начала вникать в хозяйственную жизнь прихода. Был создан Фонд имени отца Александра Меня, началось издание книг.
Вместе с младшим братом отца Александра — Павлом, Наталья Федоровна принимала самое активное участие в его деятельности. Ее интересовало все — строительство часовни на месте гибели супруга, а затем созидание храма, в котором активное участие принял сын Михаил, ставший в начале 2000-х годов вице-губернатором Московской области. Ее племянник, Виктор Григоренко, стал священником и настоятелем храма в честь преподобного Сергия Радонежского. С интересом наблюдала за работой известного иконописца архимандрита Зинона (Теодора), который расписывал храм.
Особая страница ее жизни — это активное участие в жизни Космодемьянского прихода. По просьбе настоятеля, она стала старостой этого уникального храма, объединившего лучших представителей московской интеллигенции. До последних дней своей жизни она регулярно посещала храм, несмотря на болезни и тяжелую атмосферу нынешней пандемии. Ее похоронили, как она и хотела, в Семхозе, рядом с могилами ее родителей — Федора и Ангелины.
Вечная память!
Добавить комментарий