И тогда я решил плюнуть на всё! А что мне еще оставалось делать?! Я впервые встречал свой день рождения, да еще юбилей – 30-летие, совершенно один. Неделю назад от меня ушла Кэтти. Девушка, которой я уже почти собрался духом сделать предложение. Я был страшно зол, я никого не хотел видеть и я не знал, чем себя занять в свой день рождения. Перебирая в голове все мыслимые и немыслимые способы любовной мести, я принялся просто тупо выбрасывать все, что подарила мне Кэтти за пять лет нашего знакомства. Набрался полный мешок всякой всячины. В мусоропровод полетело всё без разбора: вязаный шарфик, перчатки, книги, диски и, разумеется, фотографии. Знаете, в таких делах фотографии идут лучше всего – в этом есть что-то от колдунов вуду, когда начинаешь рвать на мелкие кусочки, выбрасывать, а еще лучше - сжигать когда-то дорогие сердцу фотокарточки.
Когда с фотоальбомами было покончено, я вдруг наткнулся в шкафу на маленькую коробочку. Внутри была пластиковая колбочка с наклейкой: тест на ДНК. Я вспомнил, что Кэтти подарила мне этот тест совсем недавно, на годовщину нашего знакомства. Кэтти была очень практична – она всегда делала «полезные в хозяйстве» подарки. И вдруг тест! Ну и тут был дальний прицел. Как-то в дружеской компании я не без тщеславия поведал: нашу семейную легенду: дескать, у нас в роду были то ли алеуты, то ли индейцы с северо-западного побережья Америки. Все подивились, да и только. А вот у предприимчивой Кэтти тут же родилась идея. Она сказала, что если у меня найдется хотя бы «пара процентов» индейской крови, то я могу получить «кучу бенефитов» - скидки по страховкам и кредитам как потомок жертв «белых колонизаторов». Я посмеялся над этой затеей, но, при случае, пообещал пройти такой тест – тем более сделать это было несложно - просто плюнуть в пробирку и послать ее по почте в ДНК-лабораторию.
Правда, теперь, когда Кэтти ушла, закрутив роман с мелким местным миллионерчиком - удачливым торговцем гаджетами, ей было уже наплевать на мои «индейские бенефиты». Но именно теперь, я вдруг поступил так, как она давно просила. Мне просто хотелось хоть на что-нибудь смачно плюнуть. Я зарегистрировался на специальном сайте, плюнул в пробирку-контейнер, бросил ее в почтовый ящик и... напрочь забыл об этой затее, уже на следующий день, в понедельник, с головой уйдя в работу.
Я работаю в большом Сан-Франциско. В маленькой фирме Кремниевой долины. Настолько маленькой, что ее название вам ничего не скажет, но настолько амбициозной, что она рискнула поучаствовать в тендере Пентагона. Тендер был скромный, всего на 20 миллионов, но для команды, которая еще недавно начинала свой бизнес в гараже и страшно гордилась таким сходством с бизнес-историей Стива Джобса, это был настоящий вызов. Я оказался единственным в нашей конторе, кто имел в прошлом «военный клиренс» (доступ к работе с секретными документами), звание штаб-сержанта и две командировки в Кабул, так что мои «армейские звезды» удачно сошлись с восходящей звездой нашей компании - я стал менеджером этого проекта. Целый месяц моя команда пахала, что называется, твенти фор севен - двадцать четыре часа в сутки. Мы сумели предложить заказчику самую удобную, самую эффективную и экономичную виртуальную архитектуру для... Но не буду смущать вас военными тайнами. Тендер был настолько засекреченный, бюрократически зарегулированный и хлопотный в соблюдении всякого рода ограничений и формальностей, что, может быть, как раз поэтому - при отсутствии серьезных конкурентов - мы его и выиграли. Как бы там ни было, мне дали некоторое подобие отпуска – длинный уикэнд: с пятницы до понедельника. В нашей фирме это было роскошью. Однако теперь, когда ушла Кэтти, отпуск оказался мне совсем ни к чему. Я не знал, как убить время и куда теперь уйти, уехать или улететь от самого себя.
Только к обеду в пятницу я выполз из спальни на балкон, прихватив c собой бутылку виски. Я сидел, укутавшись в плед, и безучастно наблюдал с высоты 16-го этажа за тем, как ветер гонит с океана тяжелые, свинцовые облака прямо над мостом «Золотые ворота», а солнце то и дело играет с ними в прятки.
А ведь как я любил раньше, по утрам за чашечкой кофе, вместе с Кэтти любоваться этой причудливой сменой красок, когда небо над заливом становится то бледно-голубым, то багряным, а вода то бирюзовой, то черной. Я почему-то вспомнил недавнюю публикацию в городской газете о том, что именно поздней осенью в разы увеличивается количество самоубийц, которые решаются спрыгнуть с этого моста и свести счеты с жизнью. Большинство из этих несчастных, пролетев в воздухе всего четыре секунды и разогнавшись до скорости 100 км в час, гибнет при ударе об воду. Но некоторых, еще живых, уносит течением далеко в океан, где их тела уже никогда не найти никаким водолазам-спасателям. Сегодня был как раз один из таких суицидных - холодных и хмурых осенних дней, но желающих прыгать с моста пока не наблюдалось. Наверное, просто в эту пятницу во всем Сан-Франциско не было разбито ни одного человеческого сердца, кроме, разумеется, моего. Я вдруг увидел себя со стороны карабкающимся через скользкие ограждения моста, скрытым от чужих глаз пеленой тумана. А затем я даже представил себя врезающимся в толщу дрожащей воды. При этих леденящих сердце мыслях я поежился, сильнее закутался в плед и накатил полстакана виски, чтобы согреться. Меня позабавили такая реакция. Значит, я все-таки не настолько любил Кэтти, чтобы бросаться из-за нее в пучину очертя голову. Я решил, что лучшее средство от любовной тоски – это алкоголь и за полчаса оприходовал большую бутылку «Джек Дэниэлз». К счастью, как и прыжки с моста, алкоголь в больших дозах был тоже не для меня. В голове было также пусто и как и раньше. А голову даже в отпуске надо все-таки чем-то занять. Проспавшись, ближе к вечеру, я решил посвятить свой мини-отпуск чистке личного ящика электронной почты. Там, за время моего тендерного аврала, скопились тысячи непрочитанных писем. И я бы потратил на них, пожалуй, весь свой длинный уикэнд, но мне повезло. Уже через полчаса я наткнулся на интригующее послание недельной давности – сначала напоминавшее банальный фишинг.
«Здравствуйте, Майк! Вы меня не знаете, хотя мы с вами кузены. Вернее, четвероюродные брат и сестра. Об этом мне сообщила компания, сравнив два наших свежих ДНК-теста. Похоже, у нас с вами общие индейские и алеутские корни. Я родом из России, но сейчас живу в Сакраменто, стажируюсь в местном университете. Мои предки еще в 19-м веке служили в Русско-Американской компании на Аляске и не раз бывали здесь, в Калифорнии.
Буду рада с вами познакомиться лично! Лена Орлова».
Ниже были указаны местный калифорнийский телефон и гиперссылка на тест ДНК.
Опасаясь вирусов, я, конечно, не стал окрывать ссылку. Вместо этого я быстро отыскал в своей почте старое, тоже непрочитанное мной, письмо с результатами моего личного теста. Как и ожидалось, там - скорее всего, с отцовской стороны - была мешанина кровей эмигрантов со всей старушки Европы. А вот с материнской, - десять процентов крови алеутов и столько же индейцев тихоокеанского побережья США.
Я был заинтригован, но все равно сухо и сдержанно ответил на письмо своей «далекой кузины». И тут же получил еще одно сообщение от нее.
«Мои предки, по семейному преданию, были в числе основателей Форта Росс. Знаете, где это?»
Я понятия не имел, где этот Форт, но тут же прогуглил и выяснил, что совсем рядом. – в 50 милях на север от Сан-Франциско.
Пока я изучал это место, моя новая русская кузена прислала мне еще одно сообщение:
«В эту субботу в Форте Росс фестиваль. Я буду работать там волонтером. Приезжайте. Я организую для вас экскурсию».
Вообще-то я бы с гораздо большим удовольствием махнул бы на самолете на уикэнд в Лос-Анджелес или в Лас-Вегас. Но ехать за рулем на север Калифорнии поздней осенью, на какой-то русский фестиваль... Зачем?! Я уже решил было вежливо отказаться, но тут получил еще одно письмо:
«В приложении – мое фото. Шлю, чтобы мы с вами не разминулись у входа в крепость. Там будет толпа туристов».
На этом раз я уже смело открыл приложение и фотография моей кузины, признаюсь, сразу поразила меня.
Пожалуй, девушку нельзя было назвать красавицей и черты ее лица я, поклонник классической женской красоты, не назвал бы правильными. У нее был маленький курносый нос, круглое лицо, чуть выступающие скулы. Но в насмешливом взгляде чувствовались дерзость и отчаянность. А пронзительно голубые глаза притягивали как магнит. Это был тот самый тип женщин, с которыми даже самые робкие мужчины теряют голову и неожиданно для самих себя соглашаются вместе прыгнуть на одном парашюте, ограбить банк или выйти на шлюпке в открытое море.
Правда, моя кузина, бледнолицая блондинка, была вовсе не похожа на алеутку или индианку. Разве чуть раскосые глаза, указывали на смешение племен и рас. Ну что ж, решил я, по моей рыжей ирландской физиономии тоже трудно сразу признать потомка коренного жителя Америки. Я усмехнулся, почувствовав, что неожиданно начинаю уговаривать сам себя. Я даже стал придирчиво выбирать в архиве свою фотку, чтобы послать ее в ответ моей новой родственнице.
Не думаю, что во мне проснулся «голос крови». Скорее, обычное мужское любопытство, желание разгадать какую-то очередную женскую головоломку.
А еще, мне вдруг захотелось, чтобы на этом фестивале, где-нибудь в местном музее, меня встретила Кэтти, когда я буду под ручку гулять с таинственной незнакомкой. Кстати, Кэтти, яркая природная брюнетка, почему-то недолюбливала блондинок, считала их надутыми гусынями. И вот теперь у меня появлялся повод немного позлить ее. Я тут же посмеялся над собственной наивностью. Я прекрасно знал, что моя бывшая не ходила по музеям, она предпочитала элитные бутики и дорогие рестораны.
Как бы там ни было, но утром в субботу я уже катил на машине вдоль пустых бурых полей виноградников и сонных осенних пейзажей округа Сонома, вдоль извилистых, покрытых белым покрывалом тумана берегов Рашен Ривер. Добравшись до самого устья реки и вдохнув полной грудью бодрящего океанского воздуха, я повернул на север по шоссе Стейт Рут 1, и через полчаса увидел на прибрежном плато старинную деревянную крепость.
Лену, я заметил сразу, поставив машину на фестивальной парковке. Да ее и невозможно было не заметить на огромной поляне, где уже собралась большая толпа зевак, чтобы поглазеть... как местные умельцы-волонтеры устанавливают ветряную мельницу – реплику 19-го века. Моя русская кузена гарцевала тут же на вороном жеребце, облачившись в индейский костюм: в длинной полотняной рубахе, украшенной бисером на груди и бахромой на рукавах, в штанах и мокасинах из оленьей кожи. Она превосходно держалась в седле, и если бы не развевающиеся на ветру белокурые волосы, то ее вполне можно было бы принять за скво из местного индейского племени кашайя.
Лена охотно фотографировалась с туристами, раздавала им флайеры и катала вместе с собой в седле малышей. Завидев меня, она спешилась, взяла под узды коня, подошла ко мне и дружелюбно протянула руку.
- Майк, нам нужна ваша помощь, - сказала она так запросто, как говорят старым, закадычным друзьям. – У нас заболел волонтер, который должен представлять коменданта крепости Родчева.
Лена окинула мою фигуру взглядом заправского костюмера (портнихи) и добавила:
- Судя по комплекции, наш реквизит будет вам в самую пору.
Я вообще-то небольшой любитель этнических маскарадов. Меня перекормили этим с детства. В нашем маленьком городке моя мама, чей дедушка был уроженцем «Зеленого острова», значилась главным организатором парадов в честь святого Патрика. Она изо всех сил пыталась привить нам любовь ко всему ирландскому. В марте и в школу и на дни рождения и на соседские вечеринки нас с братом с головы до пят наряжали во все зеленое. Мы выглядели как два огромных спелых огурца. С тех пор я терпеть не могу зеленый цвет и предпочитаю всем национальным костюмам свитер и джинсы. Но сейчас я, сам того не ожидая, быстро и даже охотно согласился. Наверное, мне просто захотелось произвести на Лену приятное впечатление.
Через полчаса в историческом Доме правителя крепости, где пахло дегтем, дровами, дубленой кожей и другими, уже совсем диковинными, запахами, меня вырядили в кафтан, в шаровары, кирзовые сапоги, перебросили через плечо потертую портупею с саблей. Затем нахлобучили на глаза огромную казачью папаху, в которой я стал похож на лохматого медведя. Я засомневался, что именно так должен был выглядеть последний русский комендант Александр Ротчев. На стене в доме я видел его портрет в офицерском камзоле с белым кружевным воротником: у него было утонченное, аристократические лицо. Говорят, этот Ротчев был писателем, ученым, окончил Московский университет. Ходил ли он по праздникам, принимая гостей из мексиканского Сан-Франциско, в шароварах и папахе? Не думаю. Но я не стал спорить, возможно, туристам была нужна экзотика Дикого Запада в стиле а ля рус.
Лене самой не понравился этот скоморошный наряд, но менять что-то было поздно.
- Хорошо еще, что обошлось без дрессированного русского медведя, балалайки и бутылки водки, - засмеялась она. Лена оказалась из тех людей, кто любую конфузную ситуацию умеет перевести в шутку.
Впрочем, с моей рыжей бородой и при моих шести с лишним футах роста – я действительно был похож на русского, а вернее, - на калифорнийского медведя.
В таком виде мне пришлось встречать гостей, изображая счастливого хозяина крепости, водить хороводы с девушками, наряженными в русские сарафаны и кокошники, фотографироваться с ребятишками, которые норовили стащить у меня старую заржавленную саблю, потом командовать стрельбой из чугунных пушек, салютуя «прибывшим кораблям».
Но у этого маскарада была и своя прелесть: я смог, на правах коменданта, за какой-то час, несмотря на наплыв туристов, толчею и очереди, осмотреть все уголки форта, а потом и окрестности.
Лена оказалась не только лихой наездницей, но и прекрасной рассказчицей. В свои 25 лет, из которых только год девушка провела в Штатах, она знала все по истории колонизации Калифорнии. Она бойко и без ошибок говорила по-английски, хотя и со смешным славянским акцентом. С этаким жестким брутальным «эр», которое так не шло ее хрупкой фигуре. Лена, показала мне старинную православную часовню, которая, как и многое в крепости, оказалась новоделом после знаменитого калифорнийского землетрясения 1906-го года. Мы обошли трехметровый дубовый частокол, спустились к песчаной бухте, где когда-то была верфь и строились первые во всей колониальной испано-мексиканской Калифорнии морские суда. А затем отправились гулять по старому, запущенному саду на склоне прибрежного холма, где южноамериканские вишни были посажены еще русскими колонистами.
Повсюду наша парочка вызывала живой интерес туристов и от просьб сфотографироваться с нами не было отбоя. Только представьте себе картину: русский комендант-казак, гуляющий под ручку с индианкой. Впрочем, по словам моей русской кузины, в этом тоже не было ничего удивительного. Большую часть жителей Форта-Росс и окрестных русских поселений традиционно составляли креолы, алеуты и местные крещеные индейцы. Основатель крепости и ее первый комендант, русский коммерсант Иван Кусков сам был женат на дочери индейского вождя, в крещении Екатерины, и позже, уже с кучей детей, он увез ее с собой в Россию.
- А вы знаете, что русские и здешние индейцы ни разу не воевали? – гордо заявила мне Лена, когда мы поднялись на вершину холма, с которой как на ладони была видна вся прибрежная долина.
Я больше по привычке, чем из недоверия прогуглил эту информацию в смартфоне. Поисковик сразу выдал мне ссылку: русско-индейская война - 1802-й год...
- Правильно, - парировала Лена, - Но это случилось еще на Аляске, за десять лет до основания Форта. А здесь, в Калифорнии, русские и индейцы сразу заключили договор и прекрасно уживались даже в одной крепости. Местные пушки ни разу не стреляли по людям. Это была самая мирная крепость на всем побережье.
Не знаю, насколько это было правдой, но умиротворящий, прямо-таки пасторальный вид окрестных холмов, на которых безмятежно паслись коровы и овцы, помогал поверить в такую историческую идиллию. Похоже, фабулой для голливудского вестерна здесь явно не пахло.
Однако когда мы вернулись в Дом правителя и вдвоем уселись пить чай из самовара в комендантской гостиной, Лена рассказала мне историю, достойную сюжетов ковбойских боевиков.
Оказывается жена последнего коменданта крепости Елена Ротчева, происходившая из древнего княжеского рода Гагариных, была не не только красавицей и многодетной матерью, но и прекрасной наездницей, неизменной участницей опасных морских и сухопутных предприятий своего мужа. И вот однажды, когда вместе с двумя географами, прибывшими специально из Петербурга, комендантша, обследовала гору святой Елены, названную, кстати, так в ее собственную честь, миссис Родчеву пытался выкрасть тайно влюбленный в нее индейский вождь, двухметровый великан по прозвищу Солано. И кто знает, чем бы закончилась эта история, если бы на выручку русским не пришел отряд мексиканских солдат главе с генералом-комендантом Сан-Франциско Марианом Вальехо, тоже влюбленным в Елену Родчеву и даже предлагавшим ей руку и сердце. Кстати, если верить легенде, то индейский вождь Солано, ценитель славянской женской красоты, в конце концов женился на одной из местных русских поселянок.
- Не наш ли это общий предок? – улыбнулась Лена, кокетливо посмотрев на меня.
- Не знаю, - ответил я - Хотя одну Елену прекрасную я бы тоже не отказался украсть...
Девушка немного смутилась. Я неожиданно для самого себя подсел к ней поближе и приобнял ее. Лена не отстранилась, я почувствовал как плечи ее слегка дрогнули. Какое-то время мы сидели молча, слушая как снаружи горланят песни и готовят обед для гостей форта. Ветер, залетавший в открытую форточку, листал страницы нотного альбома на пюпитре старинного клавесина. А со стены с портрета на нас строго смотрела великосветская дама – видимо, та самая жена последнего коменданта крепости Елена Ротчева. Вы будете смеяться, но в ее присутствии, я просто не мог позволить себе больших вольностей. Однако расстаться в том день с Леной я тоже не мог.
На правах «коменданта крепости» я остался ночевать в палаточном лагаре волонтеров, где остановилась Лена. А на следующий день, в воскресенье, я сам напросился отвезти девушку в Сакраменто, куда утром шел их «волонтерский» автобус. Я соврал, что мне по пути к приятелю, и сделал крюк в 200 миль. Я всю неделю ходил на работу с глуповато-счастливым выражением лица, так что мои коллеги, наслышанные о моем разрыве с Кэтти, не преминули полюбопытствовать: какую травку я теперь курю от депрессии. Я обменивался с Леной эсэмэсками каждые пять минут, я считал дни, да что там, - часы до нового уикэнда и нашей новой встречи. Вы будете меня осуждать за легкомыслие, но за всю эту неделю я уже ни разу не вспомнил свою бывшую подружку Кэтти. А на следующие выходные мы с Леной вместе укатили на юг, сняв в Санта-Барбаре один номер на двоих... А еще через неделю мы уже крутили рулетку в казино Вегаса и кружили на вертолете над Гранд Каньоном. Но вдруг, еще через неделю, в субботу, ее телефон замолчал. Правда, позднее, в тот же день, она прислала мне эсэмэску из аэропорта в Нью-Йорке: «Срочно лечу в Россию. Мама в больнице, в тяжелом состоянии. Напишу из Москвы».
Я был в шоке от таких новостей. Но в понедельник меня опять навалилась работа. И я готов был смириться с нашей, как мне казалось, непродолжительной разлукой. Но на эсэмэски Лена, которая, уже давно должна была быть в Москве, больше не отвечала. Во вторник, когда ее телефон оказалася заблокирован, я начал беспокоиться. А в конце недели я просто не находил себе места, теряясь в догадках, что произошло. Неожиданно уже в самом конце рабочей пятницы меня вызвал к себе наш босс Генри Маккормик.
Генри был предобрейший, спокойный как слон человек. Но таким нервным я его еще не видел. Он ходил по кабинету весь красный и потный, то и дело вытирая платком испарину со лба. А за столом для переговоров невозмутимо и чинно сидели двое мужчин в черных пиджаках, похоже, взятых напрокат из голливудовского реквизита. У обоих на лицах, казалось, было так и написано большими буквами: ФБР. Почему все фэбээровцы предпочитают такой классический прикид – я не знаю. Впрочем, я ошибся, хотя и ненамного – это были парни из киберподразделения Министерства внутренней безопасности (МВБ). Но это привело меня еще в большее недоумение. Без лишнего политесса они объяснили мне, что наша внутренняя компьютерная сеть компании была взломана и, предположительно, вход был совершен с моего IP-адреса. Затем они спросили меня без всяких околичностей:
- Мистер О’Брайен, у вас были какие-то новые личные контакты в последние недели?
Мне пришлось рассказать о Елене, опустив, конечно, некоторые подробности... Однако эти подробности интересовали «черных пиджаков» больше всего:
- Она была у вас дома?
- Нет.
- Вы давали ей пользоваться своим лэптопом?
- Нет.
- А смартфоном?
- Нет.
- Но она могла получить к нему доступ... незаметно от вас. Простите.., к примеру, когда вы спали?
Я не сразу ответил. От таких предположений у меня похолодели руки. Эта история становилась куда похлеще моего разрыва с Кэтти.
Когда «пиджаки» ушли, босс, покурив, немного успокоился и перестал потеть. Он даже похлопал меня по плечу и сказал, что он полностью мне доверяет, но мне придется пока отложить свою работу над Пентагоновским проектом. Таковы правила. Я пожал плечами. Мне нечего было возразить и это удручало меня еще больше.
А телефон Лены молчал. Но зато через день снова пришло эектронное письмо из компании, делавшей мой ДНК-тест:
«Мистер О’Брайен, мы сожалеем, но, похоже, произошла ошибка. Скорее всего, технический сбой. Но мы не исключаем, что наша база данных была взломана злоумышленниками, в том числе - и ваш аккаунт. Мы проводим внутреннее расследование. К сожалению, теперь мы не гарантируем достоверность данных вашего теста. Но вы можете пройти его снова, в любое удобное для вас время и бесплатно».
Я рассказал об этом боссу. А он - «черным пиджакам». Меня снова отстранили от работы, теперь уже не только от проекта. Мне пришлось снова объясняться. В моей голове зрели фантастические версии. Я снова собирался плюнуть на все и даже хлопнуть дверью. Наш тендер завис до итогов внутреннего расследования. Наконец, офицеры, теперь уже как раз из ФБР, предложили мне пройти проверку на детекторе лжи. Я не очень верю в эти шпионские штучки. Но я не мог подвести нашу бизнес-команду и согласился ответить на все эти идиотские вопросы. Детектор подтвердил мою невиновность, во всяком случае – мое неучастие в каком-то заговоре против национальной безопасности Соединенных Штатов. Но от такого формального заключения мне не стало легче, я и так знал это. Но я не знал, где Лена, и никакой детектор лжи не мог мне тут помочь. В ФБР меня попросили дать знать, если моя «русская родственница» снова позвонит. Я буркнул в ответ, что, если она не идиотка - а она была совсем непохожа на идиотку, - то уже никогда не позвонит. Ее калифорнийский номер оставался заблокированным, а московского - я не знал. Я даже не знал ее адреса в России. Да и в Калифорнии тоже. Когда я привез ее в Сакраменто, она попросила отвезти ее не на кампус, а в торговый центр, где ее якобы ждали подружки. Я хотел составить ей компанию, но Лена запротестовала, заявив, что не хочет давать повод для сплетен и что она сама в конце недели приедет в Сан-Фран, откуда мы укатим на юг. Вспомнив все это и рассказав следователю из ФБР, я заключил, что теперь уже никогда не увижу свою «бывшую кузину». В моих словах прозвучали трагические нотки обманутого любовника. Мой собеседник уловил их и как-то неопределенно пожал плечами:
- Знаете, Майк, я ведь работал в Москве. Красивый город, только очень холодный, - он поежился, видимо, вспоминая русскую зиму, - Так вот... с этими русскими не соскучишься. Они могут выкинуть как раз то, чего от них меньше всего ожидаешь.
Офицер как-то странно посмотрел на меня и засмеялся, наверное, вспомнив какую-то свою историю.
Я ухмыльнулся в ответ. Тогда я и не предполагал, что этот парень окажется прав.
Пришли Рождественские, а затем - новогодние праздники. Я снова медитировал, укрывшись пледом на своем балконе и глядя на погруженный в туман мост «Золотые ворота». Все эти праздники с моста так никто и не прыгнул. И я тоже не собирался этого делать, чтобы не давать повода для радости агентам вражеских разведок. Правда, теперь я пил русскую водку, надеясь, что хоть она поможет мне разгадать секрет русской души. Впрочем, разве у шпионов есть душа?
Увы, водка не помогала. Весь секрет этого зелья был только в том, что от него совсем не болела голова. Но зато вместе с градусом накапливалась дикая злость... Я был зол на себя, я был зол на Кэтти, я был зол на всех женщин, я был зол на всех русских. Но больше всего я был зол на Лену... Я представлял, как она встречает Новый год где-нибудь в Кремле и какой-нибудь генерал-ветеран КГБ обнимает ее, поздравляет с успешно выполненным заданием и вручает ей орден... Потом я начал смотреть старые фильмы про шпионов. Все они были идиотско-примитивные, как и моя личная история. Оказывается, не только я так легко попадался в эту Honey Trapping (медовую ловушку). Меня это позабавило и немного успокоило. Так прошел мой «праздничный сезон».
Я проспался и протрезвел только к 13 января. Я сидел дома, разбирал свои зимние вещи и уже подумывал о смене работы и жилья, когда вечером зазвонил телефон. Номер был незнакомый, но местный, и я вздрогнул, предчувствуя, что сейчас услышу ее голос.
- Здравствуй, Майк. Я вернулась и хотела извинитьcя за долгое молчание... Прости, так вышло.
Я хмыкнул в ответ, сделав вид, что я все понимаю. На самом деле, меня всегда бесило, когда неприемлемые вещи объяснялись глупыми словами: «Так вышло». Лена выдержала паузу. Она ждала, что я взорвусь, но я молчал.
- Майк, я понимаю, что это звучит идиотски, но в Москве, прямо в аэропорту, у меня украли айфон. Я сразу помчалась к маме в больницу, а потом я долго восстанавливала все номера.
- Как мама? – перебил ее я.
- Спасибо, теперь уже лучше. Гораздо лучше, - ответила она.
После двух-трех ничего не значивших фраз я уже хотел договориться о встрече, хотя и боялся спугнуть свою собеседницу. Но Лена вдруг опередила меня.
- Я очень хочу тебя видеть, - сказала она вполголоса, словно, рядом кто-то мог услышать ее.
Я не сразу ответил. Я, пожалуй, не готов был вот так очертя голову, на ночь глядя, в дождь ехать на машине в Сакраменто.
Она будто услышала мои мысли:
- Я сняла номер, в Сан-Фране. Но только я не одна...
- А с кем? – голос мой вдруг задрожал.
Она кокетливо засмеялалсь:
- Ты ревнуешь?
- Вот еще!
- Тогда приезжай. У меня для тебя сюрприз.
«Как, еще один?!» – чуть было не вырвалось у меня. Вместо этого я промямлил что-то невнятное голосом обиженного любовника.
- Она захохотала.
- Перестань, Майк. Лучше приезжай. Мне очень тебя не хватает.
- Хорошо. – сказал я. – Шли адрес.
Лена прислала эсэмэской адрес гостиницы. По случайности, или нет, но она оказалась совсем недалеко от моего дома. Это меня насторожило.
Сюрприз, так сюрприз, решил я. Я чувствовал себя мотыльком, который летит на убийственный свет огня. Я хотел сразу позвонить «своему» офицеру ФБР. Но что-то удержало меня. Я, знаете ли, до этого как-то не привык ходить на свидание под надзором пинкертонов. А это все-таки было свидание. Может быть, последнее. Как не крути, меня тянуло к Лене. Мне хотелось съездить одному на эту встречу. Я уже представлял себя этаким Джеймсом Бондом, обольстителем русских шпионок.
Я выпил для храбрости рюмку водки. Разве не глупо, что я испугаюсь какой-то примитивной хакерши-воровки, подбодрил я себя. Я, сержант американской морской пехоты, год ходивший в патрули в афганском Кандагаре! Я достал из сейфа свою старую армейскую «Беретту», снарядил обойму. Впервые за последние пару лет. Мне вспомнилась ленина фраза: «только я не одна».
Ну, не собираются же они меня выкрасть и вывезти в Россию прямо из местной гостиницы, резонно решил я. Смысл? Если это шпионская игра, то со мной еще можно поиграть в кошки-мышки, раз уж я, по их мнению, окончательно вляпался в эту медовую ловушку. И еще я подумал, что сейчас Лена рискует не меньше моего, вернувшись «на вражескую территорию».
Эта опасная игра заводила меня. Я готов был согласиться с Заратустрой, утверждавшим, что женщина - самая опасная из игрушек и потому она всегда влечет мужчину. По дороге я предусмотрительно купил цветы, коробку конфет и бутылку вина. С этими подарками в длиннополом плаще и шляпе я выглядел, наверное, как агент 007, когда входил в вестибюль отеля, где остановилась Лена.
Отель был небольшой, но симпатичный. В тихом, спокойном квартале. Сонная дежурная посмотрела на мои цветы, вино и конфеты с вялой улыбкой. Она позвонила в ленин номер. Там подтвердили, что ждут гостя. Это меня успокоило. Значит, дежурная, случись что, сама вызовет полицию, если, конечно, снова не заснет. Я поднялся на третий этаж, прошелся по пустому, полутемному коридору и постучал в дверь.
Ее открыла высокая, стройная брюнетка лет пятидесяти. На ней был бордовый дорожный брючный костюм и такого же цвета домашние туфли. Короткие крашеные волосы были мелко завиты.
- Вы, наверное, Миша? - спросила она, прознося мое имя на русский манер. – А я Ольга - ленина мама. Лена выскочила в продуктовый магазин и скоро вернется. Проходите.
Я снял плащ и прошел в гостиную. Номер был просторный и хорошо обставленный. Ольга предложила мне кофе. Я не стал отказываться. Женщина прекрасно говорила по-английски. Но чрезмерная правильность и некоторая старомодность ее речи выдавала в ней профессора английской филологии.
Я не ошибся. Ольга сказала, что преподает английскую литературу в университете. Я кивнул, подумав, что мамаша наверняка еще помогает русским шпионам штудировать Шекспира в подлиннике. А может, она вообще местный резидент русской разведки?
Мы поболтали минут пятнадцать. За эту четверть часа я уже знал все о мамаше-профессорше: где работает, чем болела и почему дочь решила ее забрать на время в Штаты. Легенда выглядела очень складно и убедительно. Я не сомневался, что у лениной мамаши были заготовлены ответы на все мои каверзные вопросы, поэтому я предпочел не задать их. Я просто кивал, улыбался и смотрел на двери, ожидая подвоха. Наконец дверь широко распахнулась и на пороге появилась Лена с покупками. Она быстро отнесла их на кухню, куда сразу же направилась хлопотать ее мама. Лена зашла в гостиную и, даже не сняв куртки, бросилась ко мне. Она поцеловала меня в щеку и хотела крепко обнять. Я невольно остранился. Она не обиделась.
- Спасибо, что приехал. Я очень рада. И моя мама очень хотела с тобой познакомиться. Она даже специально решила за меня извиниться...
Лена объяснила, что не хотела оставлять маму одну в Москве, что у мамы в Штатах много друзей еще со времен ее работы по научным университетским обменам.
Я кивнул. Действительно, мысленно согласился я, почему бы маме не прилететь вместе с дочкой и не заняться разработкой «полезного идиота», который попался в их медовую ловушку. Я где-то читал, что при коммунизме такие семьи шпионов назывались «трудовыми династиями». Впрочем, я не исключил, что она, Ольга, и вовсе не была лениной мамой, не слишком-то они оказались похожи.
Пока мы общались, Ольга сервировала стол.
- Миша, вы ведь останетесь с нами на ужин? – спросила она.
Я не заставил себя уговаривать.
- Прекрасно, значит будем вместе отмечать Старый Новый год! – захлопала в ладоши Лена.
- Какой год?- переспросил я.
- Старый, – повторила Лена.
- Не рановато ли? – усмехнулся я, вспомнив фразу, что «с русскими не соскучишься». – До Нового года еще целый год!
- Верно, но ведь мы будем отмечать Русский Новый год!
Прошла еще четверть часа, прежде чем уже ленина мама растолковала мне, что значит, эта чисто русская новогодняя традиция. Я понял, что для русских это просто повод еще раз погулять и повеселиться в разгар долгой, суровой северной зимы. В Сан-Франциско такой климатической проблемы не было, но мы все-таки сели отмечать Старый Новый год.
Ольга угощала меня русским деликатесами: борщом, пельменями, селедкой под шубой и пирожками с какой-то загадочной начинкой... Все это оказалось по-домашнему вкусно. Атмосфера за столом была непринужденная и я готов был расслабиться, если бы не моя «Беретта», давившая мне под ребра во внутреннем кармане пиджака, который, я несмотря на духоту, отказывался снять. Я подумал, что если сейчас меня усыпят, то найденный пистолет сразу дезавуирует мою персону. Я внимательно наблюдал, что мне наливают в бокал и что кладут в тарелку. А еще я ждал, когда Лена сама спросит меня, как дела на работе. Но она не спрашивала или, возможно, очень хорошо делала вид, что ее это не очень интересовало. Только один раз уже ее мама полюбопытствовала, нравится ла мне Сан-Франциско и не хочу ли перехать поработать и пожить «в другое место». Я беззаботно ответил «почему бы и нет», смотря, сколько будут платить. Мамаша и дочка переглянулись. И больше во время застолья Ольга уже не спрашивала меня об этом. Поужинав, мы откупорили бутылку шампанского и, взяв десерт, пересели на диван смотреть московский новогодний концерт по спутниковому ТВ.
Вскоре я все-таки почувствовал, что у меня начинают слипаться глаза. Я испугался и засобирался домой. Не знаю, сказалась ли это бессоница последних дней или же выпитый алкоголь, но я решил перестраховаться и уйти.
Тогда Ольга предложила мне остаться у них спать на раскладном диване в гостиной. Я поспешил оказаться.
Мама и дочь снова переглянулись, но, к моему удивлению, не стали настаивать. Перед уходом Лена вручила мне подарок - привезенную из Москвы большую матрёшку, а мама собрала большой пакет с домашними пирожками:
- Это вам, Миша, на русский завтрак.
Лена провела меня в коридоре до лифта, нежно поцеловала в губы и попросила утром обязательно позвонить. На этот раз я не остранился и, почувствовав знакомый пьянящий аромат ее волос, чуть было не потерял голову, но меня спас вовремя открывшийся лифт.
Я вернулся домой уставший и озадаченный. Мне сильно хотелось спать. Но вспомнив о своей роли Джеймса Бонда, я все таки проверил подаренную мне матрёшку. Я вовсе не надеялся найти в ней какое-то хитрое шпионское устройсто, напротив – меня смущала ее абсолютная пустота. Я несколько раз разобрал и собрал ее. Она была из семи частей, как японская кукла «Семь богов счастья». Самая маленькая куколка была не больше обычного пасхального яйца. Но в наших пасхальных яйцах всегда был какой-то сюрприз. А здесь - только загадочная пустота. Я оставил всех своих матрёшек на прикроватном столике и повалился спать.
Я спал плохо, Мне снились кошмары... Снилось, как ленина мамаша в мундире полковника ГРУ насильно кормит меня пирожками и заставляет запивать их русской водкой. Потом меня связанного прячут в огромную матрёшку и отправляют секретным багажом в Москву, где под конвоем ведут на... мою собственную свадьбу. Мы расписываемся с Леной, но почему-то вместо чернил в авторучке - простая вода, которая не оставляет никаких следов в записи регистрации. Наконец нас уже двоём снова грузят в ту же самую матрёшку, закрывают и... бросают с «Золотого моста» в залив Сан-Франциско, откуда океанское течение уносит нас к берегам Форта Росс.
Я проснулся разбитый и мокрый от пота, будто меня и впрямь сбросили с моста. И первое, что я увидел – была разобранная на столе кукла-матрёшка.
Я чувствовал себя в таком же разобранном состоянии. Я пытался разгадать загадку вчерашнего вечера. Но мой мозг находил только новые и новые пустышки, как будто раскрывались новые и новые пустые матрёшки. Я и сам представлял себя такой же пустышкой, будто бы играл в игру, правила который мне были совершенно неизвестны.
Я встал и заварил себе кофе, достал из холодильника пирожки, которые дала мне «на дорожку» ленина мама. Разогрел их в микроволновке. Я решил сначала все-таки «отравиться» русскими пирожками со шпионской начинкой, а потом уже выбрать, кому позвонить сначала: агентам Москвы или офицеру ФБР. Но моему окончательному выбору помешал звонок моего босса.
- Майк, у меня сногшибательные новости.
- У меня тоже, - неуверенно сказал я, - решив опередить босса. - Вернулась моя подруга. Я встречался с ней вчера.
- Поздравляю. Значит, у вас с Кэтти все налаживается?
- Какая Кэтти! – чертыхнулся я. – Вернулась моя подруга из России. Та самая, что...
- Ну, все равно поздравляю!
- С чем? – вспылил я, уловив сарказм.
- О, - поспешил извиниться Генри. - Я не хотел нарушать твое прайвеси. Как ты провел ночь и все такое... И меня, конечно, не касается, с кем из своих подружек ты сейчас восстанавливаешь отношения.
Генри хихикнул и этим окончательно вывел меня из себя:
- Какое еще прайвеси, Генри?! Что за комедия?! В чем дело?
- Да, в том, - сказал босс, довольный, что немного поводил меня за нос. – В том, что наши умники из службы кибербезопасности нашли наконец автора взлома.
От неожиданности я подавился русским пирожком.
Я долго и тяжело прокашливался. И мне даже пришла мысль, что если сейчас я задохнусь, то русский след в этой истории все-таки будет найден.
- Приезжай, Майк! Это не телефонный разговор. – отрезал босс. – Я отзываю тебя из отпуска.
...Через час я уже был в кабинете у шефа, на совещании по запуску нового пентагоновского проекта. А что касается хакерского вторжения, то это оказалась банальная инсайдеровская история, версию которой мы как-то упустили из вида. Хотя, возможно, агенты ФБР с самого начала отрабатывали именно ее и просто не посвящали нас в детали. Оказалось, что бывший сотрудник компании, который ушел от нас со скандалом еще полгода назад, просто выжидал момент, чтобы подложить нам свинью. А мой IP-адрес выбрал именно для того, чтобы лучше замести следы. Ведь как раз у меня с этим парнем были приятельские отношения и я не раз защищал его перед боссом, предлагая дать молодому программисту последний шанс. Вот он его и использовал. Но и после этого происшествия оставался еще один «технический сбой».
Я имею ввиду – сбой в ДНК-тесте. Что стояло за этим я так и не узнал. А потому мне снова пришлось плюнуть в пробирку. И снова получить результаты теста, ставшие очередным потрясением. Выяснилось, что у меня, как и у Лены, нет ни капли ни индейской, ни алеутской крови, зато обнаружились... монгольские корни.
- Не беда, - сказала мне Лена. - Ты же знаешь, что индейцы перебрались в Америку через Берингов пролив 10 тысяч лет назад из Сибири. Возможно, буряты и монголы были прямыми предками первых американцев.
- Впрочем, это только версия, - поправилась Лена, - не исключено, индейцы приплыли на новый континент из Океании.
Я махнул рукой, поняв, что окончательно заблудился в дебрях генеалогии.
Прошло полгода. Все это время мы с Леной встречались каждый уикэнд, пока наконец, она окончательно не перебралась ко мне, после отъезда в Россию ее мамы. Теперь Лена завершала работу над грантовым проектом и могла заниматься удаленно, изредка наведываясь в Сакраменто. Наши романтические отношения заходили все дальше, но мы не решались заговорить об этом, ведь у Лены заканчивалась стажировка и она заявила, что сначала должна вернуться в Москву, к маме, а там жизнь покажет.
За неделю до ее отъезда мы гуляли по Эмбаркадеро, старой испанской набережной Сан-Франциско. Был на редкость тихий и ясный вечер. Мы молча любовались закатом, слушали как шелестит прибой и перекликаются друг с другом чайки. Мы боялись нарушить эту вечернюю идиллию своими полуобещаниями и полуоправданиями. Мы оба пока были не готовы ни навсегда расстаться, ни навсегда связать себя узами брака. В молчании мы дошли до Рыбацкой пристани, где я хотел предложить заглянуть в какой-нибудь ресторанчик. Однако Лена вдруг остановила меня и каким-то странным, почти виноватым голосом тихо, но твердо сказала:
- Я должна открыть тебе одну тайну...
Она начала разговор издалека - с ошибочного ДНК-теста, с которого завязалось наше знакомство. Это немного насторожило меня. Я вдруг инстинктивно начал потирать свои похолодевшие ладони, как тогда в кабинете у шефа, когда пришли «черные пиджаки». Но Лена, казалось, не заметила этого и только с сожалением вздохнула.
- Жаль все-таки, Майк, что у тебя нет индейской крови.
- Это почему же? - подозрительно спросил я.
- Да потому.., - она положила свою правую руку себе на живот, - потому что теперь уж точно мой будущий ребенок не будет потомком индейцев.
Я исподлобья посмотрел на нее, неопределенно покачал головой, в который раз вспомнив фразу: «с этими русскими не скоскучишься», и вдруг... расхототался. Наверное, это была просто защитная реакция. Но выглядела она, по меньшей мере, глупо. Увы, я ничего не мог с собой поделать. Меня просто трясло от смеха.
Лена не стала терпеть мою идиотскую выходку. Она развернулась и пошла прочь. Я догнал ее и попытался извиниться. Но взамен получил что-то похожее на реплику-пощечину:
- Да, я жду ребенка. И я не стану от него избавляться, даже если ты будешь против! Я заберу его с собой, в Россию.
...Прошло 10 лет. Я по-прежнему живу в большом Сан-Франциско, а по утрам, правда, уже с другого ракурса и с другого балкона любуюсь, как проплывают облака над мостом «Золотые ворота». Я работаю все в той же маленькой компании, которая, правда, стала аффилиатом самого крупного гиганта IT-индустрии. Там же работает и моя жена. Ее зовут Лина, это на американский манер. Мы женаты уже 10 лет. У нас двое очаровательных мальчуганов, с которыми нам помогает справляться моя незаменимая русская теща - Ольга. Кстати, она тоже прошла ДНК-тест. И, представьте, у нее обнаружились восточно-африканские гены.
- Ничего удивительного, - сказала Ольга нам с гордостью. - Я всегда знала, что в нашем роду были эфиопские предки великого русского поэта Александра Пушкина.
Каждую весну и осень мы все вместе ездим в Форт-Росс на фестивали. Водим там русские хороводы, устраиваем пикники в русском саду, ловим рыбу на Русской реке, гуляем вдоль берега океана, в заливе Румянцева. Наши мальчишки любят играть в старой крепости в «русских индейцев». Они, не без маминой помощи, похоже, окончательно уверовали, что являются потомками какого-то особого индейского племени под именем «Форт Росс».
И каждый раз глядя на нашу семейную идиллию, я благодарю тот счастливый случай, который свел нас с Леной больше десяти лет назад. Я благодарю Кэти за то, что она так неожиданно ушла от меня, я благодарю Лену за то, что она написала мне письмо как «русская кузина» и, конечно, я благодарю тот «технический сбой» при тестировании, в результате которого мы с моей будущей женой по ошибке оказались «дальними родственниками».
Недавно на дружеской пирушке в честь 10-летия нашей свадьбы я даже предложил несколько высокопарный тост за этот «счастливый случай»! Вся наша тусовка приятелей и коллег вместе с моим старым боссом, теперь уже новым президентом акционерной компании Генри Маккормиком, бурно аплодировала моему красноречию. И только Лена, когда мы вернулись домой, неожиданно спросила меня:
- Милый мой, Миша, ты все-таки веришь, что наша встреча была просто случайностью?
- А ты, разве нет? – улыбнулся я самодовольной улыбкой счастливого главы семейства.
Лена нежно прильнула к моей груди и вдруг шепнула мне на ухо:
- Обещаю ответить на твой вопрос на золотом юбилее нашей свадьбы.
Я не нашелся, что ответить. Но держа Лену в своих объятиях, я почему-то вспомнил давние слова того самого парня из ФБР: «Знаете, Майк, с этими русскими не соскучишься...»
16 мая 2021г.
Вашингтон - Сан-Франциско - Форт Росс - Вашингтон.
Добавить комментарий