Президент Буш произвел небольшой фурор, внезапно объявив, что 14 знаковых террористов, содержавшихся в секретных тюрьмах ЦРУ, переведены в лагерь Гуантанамо и будут преданы суду.
Сказав это, Буш выдал гостайну, но, будучи президентом, он может делать это сколько угодно. К тому же он выдал секрет полишинеля: девять месяцев назад существование тайных застенков ЦРУ в 8 непоименованных странах Восточной Европы разгласила корреспондентка “Вашингтон пост” Дейна Прист.
Лидеры республиканцев в конгрессе заклеймили ее как предательницу, был задействован минюст, а один из комитетов палаты представителей затеял свое расследование обстоятельств утечки.
После этого, как водится, Прист удостоилась самой престижной журналистской награды — Пулицеровской премии.
Сейчас Буш не только подтвердил существование тайных зинданов ЦРУ, но и признал, что в них к пленным применялись, как он выразился, “альтернативные процедуры”. Президент не конкретизировал это понятие, но из бесчисленных сливов в прессу известно, что если террористов не растягивали на дыбе и не загоняли им иголки под ногти, то им не давали подолгу спать, пугали собаками, мучили то теплом, то холодом и совали голову под воду, притворяясь, что топят.
Американские морпехи проходят через все это во время курса молодого бойца и не жалуются. Правозащитники не обращают на их мучения ни малейшего внимания, но вот неженственное обращение с такими людьми, как архитектор 11 сентября Халид Шейх Мохаммед или Рамзи Бинальшибх, пересылавший угонщикам деньги, вызывало протесты как в США, так и за рубежом.
Критиков Буша интересовал лишь один аспект дела, а именно ущемление прав узников секретных тюрем. По словам критиков, нетрепетное обращение с пленными и безнравственно, и незаконно, и неумно: противник в ответ может отыграться на захваченных им американцах.
Сторонники Буша парируют, что пойманных террористов можно селить в “Уолдорф Астории” и кормить рагу из соловьиных язычков, но люди типа Заркави все равно будут отпиливать пленным американцам головы. Нормальных людей больше интересуют не права Халида Шейха Мохаммеда и Рамзи Бинальшибха, а то, удалось ли выжать из них какую-то полезную информацию. Буш заявил, что удалось, и привел несколько примеров.
В частности, благодаря этой информации был предотвращен теракт против морпехов США в Джибути и взрыв американского консульства в Карачи. Благодаря “альтернативным процедурам”, практиковавшимся в тайных тюрьмах ЦРУ, был сорван план обрушить угнанные самолеты на лондонский аэропорт Хитроу.
Критики парируют, что эти сведения можно было получить от пленных обертеррористов и без того, чтобы устраивать им в камерах жару или травить песнями Бритни Спирс. По их словам, хороший следователь добивается своего другими методами: он устанавливает с допрашиваемым человеческий контакт, который постепенно переходит в доверительные отношения, тем более, что у заключенного нет других собеседников.
Буш не извинялся за “альтернативные процедуры” допроса и тем более за тайные тюрьмы. Более того, он хочет узаконить последние и послал конгрессу законопроект, который предусматривает две параллельные системы содержания пленных террористов: обычную военную, в которой будут соблюдаться все светские условности, и тайную, находящуюся в ведении ЦРУ.
Кроме того, законопроект предусматривает, что террористов будут судить в задуманных Бушем спецтрибуналах, то есть “военных комиссиях”. В них будут иные правила, чем в гражданских судах и обычных военных трибуналах. Например, подсудимые не будут иметь права получать от обвинения весь имеющийся на них компромат (т. н. discovery). Идея в том, чтобы не дать им таким образом узнать имена лиц, сотрудничающих с властями, а также ознакомиться со следственными методами. Обвинение также сможет использовать компромат, полученный благодаря “альтернативным процедурам” (но не пыткам в традиционном смысле слова).
Наконец, Буш предложил, чтобы чиновников и сотрудников ЦРУ освободили от ответственности за прошлые нарушения прав заключенных. Он назвал “недопустимым” принятый в США десять лет назад закон о военных преступлениях, который предусматривает уголовную ответственность за издевательское обращение с пленными, унижающее их человеческое достоинство.
Критики Белого дома усматривают в выступлении Буша коварный политический трюк: президент переключил внимание с невыгодной для республиканцев темы (Ирака) на выгодную (война с террором) и поставил демократов в сложное положение, послав на Капитолийский холм законопроект, с которым многие из них в корне не согласны, но могут побояться оспаривать в предверии выборов, потому что республиканцы обвинят их в саботировании важной антитеррористической инициативы администрации.
В своей речи Буш не извинялся ни за секретные тюрьмы, ни за применявшиеся в них жесткие методы допроса, которые он назвал эвфемизмом “альтернативные процедуры”. Он предложил создать две параллельные системы содержания пленных. Одной будут заведовать военные, которые только что обнародовали свое руководство по технике допроса, запрещающее все вышеуказанные методы. Заботясь о чистоте риз, генералы обнародовали список 19 официально одобренных методов допроса и исключили даже такие невинные неудобства для пленников, как натягивание колпаков им на голову.
Также запрещается надолго ставить узника в неудобную позицию.
Что осталось? Традиционные методы, такие как “ego-up” (это когда тихим, забитым пленникам льстят и таким образом добывают у них разведданные) или “fear-up”, когда допрашивающий играет на каких-то застарелых страхах узника и начинает выступать в роли его защитника от превратностей судьбы.
Военным следователям разрешили пользоваться подходом, который по-английски называется “Мэтт и Джефф”, а по-русски “хороший и плохой следователь”.
Можно также выступать “под фальшивым флагом”, то есть притворяться, что допрашивающий не американец.
В новом полевом уставе армии США разрешается и одна изуверская тактика, но лишь в ограниченных пределах и лишь против “незаконных комбатантов”. Русские заключенные в тюрьмах США называют ее “сепарейшен”, но в их случае она означает раздельное содержание некоторых недругов или подельников. В уставе же имеется в виду, что узника можно содержать отдельно от других заключенных. Этот метод настолько ужасен, что военные поспешили заверить, что он не означает одиночного содержания и соответствует Женевской конвенции. На, слава Богу. А ты боялась.
На самом деле, ссылки на конвенцию раздражают меня безмерно, потому что она не относится к нашему нынешнему противнику: она написана для солдат регулярных армий, а не для тех, кто, по российской терминологии, входят в “незаконные военные формирования”.
Военным следователям оставлены респектабельные методы, иногда эффективные против неподготовленных людей. Многими из них пользовалось советское КГБ в свои закатные десятилетия и иногда раскалывало своих узников, хотя и сравнительно немногих (в этот период в КГБ, во всяком случае, в московском и, насколько мы знали, питерском, где командовал одно время другой мой знакомец генерал Олег Калугин, которого я дружелюбно зову “палачом Ленинграда”, уже практически не били. Исключение составляла уличная наружка, которой давали по шапке, если вы “соскакивали с хвоста”, то есть уходили от слежки, и поэтому она могла дать за это по шее вам. Под конец я снимал эту проблему тем, что использовал машины наружного наблюдения в качестве такси. Подходишь, предлагаешь трешку: “Мужик, тебе ж все равно в ту же сторону ехать”, — и залезаешь в машину).
Мои добрые знакомые Александр Есенин-Вольпин или Владимир Альбрехт, здравствующие и поныне, писали для диссидентов памятки “Как вести себя на допросе”, которые я нашел очень полезными.
Надо полагать, теперь “Аль-Каида” составит свои пособия на ту же тему, благо военные услужливо распубликовали свои методы, и у захваченных террористов будет, что им противопоставить.
Другая система будет находиться в ведении ЦРУ, у которого свои взгляды на этот счет.
Этот план вызвал критику со стороны правозащитников и центральных газет. “Вашингтон пост”, например, пишет, что “администрация, похоже, хочет иметь систему, при которой военные будут сохранять чистоту риз, а ЦРУ будет делать грязную работу в нарушение международного права и гуманитарных норм”.
“Такими порочными методами никогда не получить добротных разведданых”, — заметил в “Лос-Анджелес таймс” генерал-лейтенант Джон Киммонс, замначштаба армии по разведке.
С другой стороны, пишет эта газета, многие военные следователи признают в частном порядке, что такие методы допроса, как кратковременное лишение сна, были эффективны в Афганистане и Ираке. Но сейчас наступает женственный период войны с террором, а цэрэушники приобретают себе юридическую страховку на случай будущих судебных исков за слишком мужественное обращение с пленными головорезами.
Добавить комментарий