Вспомнился запах мастики.
Господи, как же я его ненавидел!
Входила в мои обязанности натирка полов в квартире.
Оказалось, я всё это помню: большую банку,
Липкую тряпочку, щётку с широкой лямкой
Невыразимого цвета, соскальзывавшей с ноги,
Непременно соскальзывавшей с ноги.
Барчук, белоручка – но вовсе не в этом дело! –
Я ненавидел дощатый пол, старавшийся быть паркетом,
Ненавидел презреньем окопной правды к салонной прозе,
Неприязнью простого репейника к чайной розе.
И ещё – несколько раз нам пришлось натирать пол в школе,
В актовом зале,
Там были щётки с черными лямками, которые не сползали,
Там был настоящий паркет,
Выщербленный, но честный.
И мастика почти без запаха,
Намного жиже той, которая дома.
Цвет её и консистенция делали неизбежной
Ассоциации с тем, что я мог бы назвать, но мне неохота
Пачкать стихотворение словом на букву «г»,
Именно так: неохота пачкать,
Хоть я совсем не эстет, ну – никаким боком.
Казалось бы, давно распрощался я с этим со всем –
И с богом:
Живу себе дальше,
Живу, а не доживаю.
Осторожен с воспоминаниями:
Не форсирую, не пережимаю,
Даже стараюсь обуздывать, но когда накатит,
Трудно сказать себе самому: довольно, хватит.
Вспомнился запах мастики.
Вспомнилось само это слово,
Поменявшее смысл с годами.
Что быстрее меняется –
Язык или мы сами?
Старость – не радость, молодость – гадость,
Жребий – безликий.
Падать в грязь приятней, чем на пол,
Натёртый мастикой,
Особенно если падаешь, ещё не поверив в подножку.
Но об этом - точно не стоит. Хорошего понемножку.
Добавить комментарий