Когда видим на телеэкране этих забавных животных, умело прыгающих с ветки одного дерева на ветку другого или раскачивающихся на спускающихся с деревьев стволах лиан, или помогающих Тарзану в его лесных приключениях, как это делала Чита, появляется желание завести себе такого же мохнатого друга.
Желание завести обезьяну появилось у меня, когда я еще студентом стоял на причале Крымского мала в Одессе и наблюдал за швартовкой сухогруза, прибывшего в Одессу с далеких африканских берегов. На палубу вышел высокого роста моряк, а на плече у него сидела небольшая обезьянка и обнимала его своими мохнатыми лапами за шею.
Через десяток лет возможность стать хозяином, как мне казалось, мохнатого друга, представилась. Но не могу сказать, что это, действительно, оказался пушистый и забавный друг, доставляющий радость общения. С его появлением появилось масса забот, хлопот и неприятностей и, когда я избавился от этой обезьяны, я вздохнул с облегчением. Вот как это произошло. Наш теплоход разгружался в Ходейде.
Бригады арабов слаженно работали в трюмах, выгружая тяжелые мешки, которые стрелы нашего теплохода переносили на причал. Временами среди мешков попадались поломанные деревянные площадки, на которых доставлялся груз с берега в трюмы судна. Не всегда добросовестные одесские грузчики вместо разгрузки мешков с некоторых поврежденных и непригодных в дальнейшем площадок оставляли их в трюме и заваливали их мешками. Деревянные площадки как ненужный мусор попали в далекий заморский порт. Гора этого хлама выросла на палубе теплохода.
При очередном обходе и наблюдения за работой грузоподъемных механизмов ко мне подошли два араба и попросили отдать им пару досок. На мой вопрос, зачем им доски, они объяснили, что один из них женится и нужны деньги, а доски в Йемене большой дефицит - каждая доска стоит несколько долларов. Я спросил у Бориса, грузового помощника капитана, нужны ли эти доски.
Он ответил, что этот хлам выбросим в океан после выхода из порта и, если арабы хотят забрать эти доски, то пусть забирают. Я сказал арабам, чтоб они грузили всю кучу досок, а сам стал подниматься к площадке управления грузовой стрелой. Но арабы, о чем-то посовещались, снова подошли ко мне и объяснили, что без письменного подтверждения о том, что доски им подарены, а не украдены, они не могут их взять. Я отправился к капитану и за его подписью и судовой печатью оформил разрешение. Передав разрешение арабам и сгрузив доски на берег, я отправился по своим делам, считая законченным это доброе дело, так осчастливившее бригаду арабских грузчиков, выражавших свою радость дружескими улыбками и крепкими рукопожатиями.
Но это доброе дело получило продолжение на следующий день. Арабы, пришедшие утром на продолжение разгрузк, привели с собой обезьяну и торжественно вручили ее мне как презент за доски. Я хотел отвести обезьянку в каюту, но бывалые моряки уже имевшие опыт общения с этими тварями, посоветовали не делать этого, т.к. через пару часов я не узнаю свою каюту после «наведенного» там обезьяньего порядка.
Заниматься подарком не было времени, дел у электромеханика во время стоянки в порту слишком много по проведению осмотра и профилактического ремонта остановленного электрооборудования. Я привязал шнурок, прикрепленный к ошейнику обезьяны, на палубе и занялся делами службы, изредка подходя к подарку, чтоб подлить воды в миску, принести банан или яблоко.
К вечеру выбрал местожительство для моего мохнатого друга в одном из служебных помещений на палубе, где размещалось электрооборудование грузовых стрел. Весь вечер провозился с приспособлением большого крепкого ящика под жилище обезьяны. В крышке ящика заменил несколько досок сеткой, найденной в кладовой у боцмана. Новая «квартира» получилась просторная и надежно запиралась.
Обезьянка встретила меня радостно, прыгнула ко мне на руки и уселась своим задом мне на плечо, а передними лапами стала перебирать мне волосы, что-то там отыскивать и щелкать это что-то зубами. Бывалые моряки объяснили мне, что так она выражает свою симпатию, отыскивая в волосах насекомых и уничтожая их своими зубами, и начали надо мной подшучивать, спрашивая, где я успел набрать столько «иждивенцев» на своей голове.
От обезьяны исходил неприятный запах, и я ощутил на своем лице и на плече что-то постороннее. Лапы обезьяны и ее зад были вымазаны ее калом, раздавленные кучки которого возвышались на палубе вокруг ее местопребывания. Ничего не оставалось, как вместе с обезьяной отправиться под душ, отмывать ее и помыться самому, а затем отвести ее в клетку на ночлег.
Так началось мое не совсем приятное общение с этим показавшимся довольно привлекательным созданием, причинившим мне немало хлопот и неприятностей. На следующий день на теплоходе появилась еще одна обезьяна, которую наш шеф-повар выменял на пустую железную бочку из-под подсолнечного масла. Каждый день начинался для меня с уборки зловонной обезьяньей клетки, вывода обезьяны на палубу и размещения ее на закрытой крышке одного из трюмов. Шнурок, привязанный к ошейнику, вскоре оказался оборванным и обезьяна отправилась путешествовать по теплоходу, оставляя следы грязных лап на своем пути. С трудом обезьяну усилиями нескольких членов команды удалось загнать на бак в якорный ящик, а оттуда перенаправить в клетку. У шеф-повара были те же проблемы что и у меня.
На следующий день мы взяли из противопожарных комплектов две пятиметровые страховочные цепочки. Используются цепочки в случае пожара. Их закрепляют отправляющимся в задымленные помещения членам экипажа и в случае потери сознания их вытаскивают за эти цепи на свежий воздух. Перегрызть эти цепочки было не под силу нашим «лохматым друзьям». Следующие ЧП произошло в Порт-Судане, где у нас была не совсем комфортная стоянка рядом с бывшим советским эсминцем «Незаможник», ветераном Великой Отечественной войны, переданным Египту.
Продолжалась египетско-израильская война, Суэцкий канал не работал, и эсминец был вынужден отстаиваться на Красном море в Порт-Судане. Днем на эсминце выставлялась вахта, наблюдавшая за возможным появлением подводных израильских пловцов-диверсантов, способных подорвать корабль, а ночью вдоль борта эсминца и нашего теплохода курсировал катер и периодически сбрасывал глубинные бомбы, чтобы предотвратить нападение подводных пловцов. Серия разрывов глубинных бомб, некоторые из которых взрывались под самым бортом теплохода, были «приятной» колыбельной мелодией прерывавшей наш сон.
В вечерней смене один из грузчиков расстегнул ошейники обезьян и прогнал их в сторону берега. Вахтенный у трапа прервал для нас с шеф-поваром просмотр кинофильма в столовой команды и сообщил о побеге обезьян на берег. Обезьяны прыгали по причалу, а на берегу около борта эсминца на плацу, сколоченном из досок, команда эсминца совершала вечернюю молитву. Египетские моряки дружно преклоняли колени, затем совершали земные поклоны, затем вновь поднимались на ноги, следуя молитве корабельного муллы. Мы попытались приблизиться к обезьянам, но они ловко отскакивали в сторону. Принесенные поваром бананы были отвергнуты и все наши попытки приблизиться к обезьянам заканчивались безуспешно. Молитва у египтян закончилась и они, выстроившись цепью, помогли загнать наших беглянок на борт теплохода, где нам не составило труда направить их в клетки.
Наш теплоход возвращался в Европу, и после выгрузки в Гамбурге должен был идти в Одессу. После длительного рейса перед приходом в базовый порт в ожидании многочисленных комиссий, которые как коршуны, слетались на теплоход в надежде к чему-нибудь придраться и отхватить заморские откупные, экипаж приводил теплоход в порядок после многочисленных штормов. Палубная команда красила надстройку, грузовые стрелы, палубу и другие наружные части судна, придавая всему нарядный вид, убирая ржавчину и восстанавливая смытую штормом покраску.
Проход мимо берегов Африки, сопровождавшийся хорошей теплой погодой, способствовал дружной работе матросов. В один из дней наши питомцы преподнесли нам новый сюрприз. Каким-то образом одна из обезьян развязала ошейник и отправилась путешествовать по надстройке, оставляя грязным задом и лапами заметные следы на свежевыкрашенных ее участках. Осыпаемые руганью боцмана, мы с поваром стали выяснять, чья обезьяна нашкодила, и т.к. это оказалась моя, то вечером после целого дня судовых работ я был вынужден вооружиться банкой с краской и валиком и в труднодоступных местах ликвидировать проказы моего «лохматого друга».
На следующий день все повторилось, но с обезьяной повара. И так продолжалось несколько дней. И мы, хозяева обезьян, и другие члены команды не могли понять, кто же нам устраивает такую шкоду, отвязывая обезьян. Врагов ни у меня, ни у повара в команде не было, а так злостно шутить, заставляя нас сверх ежедневного напряженного трудового дня лазить в труднодоступных местах и ликвидировать обезьяньи проделки, было слишком сурово.
Оказалось, что причиной наших наказаний были сами обезьяны, научившиеся расстегивать ошейники одна у другой. Чтоб предотвратить их проказы, мы были вынуждены рассаживать их по углам трюмной крышки на такой длине цепочки, чтоб они не могли соприкасаться. Обезьяна привыкла ко мне, и при моем приближении старалась выразить свою привязанность по-обезьяньи обнимая меня за шею и перебираю мои волосы. Такие ласки я ей разрешал только тогда, когда она не успевала замазаться.
Ежедневный уход, кормежка, мытье и уборка клетки мне порядочно надоели и я не злым тихим словом вспоминал арабов, наградивших меня таким беспокойным подарком. Четвертый помощник капитана Виктор Белоусов, ведавший судовой документацией, в первый же день появления обезьяны показал мне карантинные правила ввоза животных, которые требовали наличия обязательного ветеринарного сертификата на любую ввозимую в страну тварь
По приходе в Гамбург на наше судно прибыли портовые власти среди которых был карантинный врач. Услышав что у нас обезьяны, он потребовал показать на них карантинный сертификат, которого у нас не было. Только после того, как обезьяны были конфискованы и вывезены на берег, наш теплоход был поставлен к причалу гамбургского порта.
Так что уважаемый читатель, прежде чем приобретать обезьяну, хорошенько подумай, готов ли ты ко всем неприятным сюрпризам, которые преподнесет тебе твой будущий «мохнатый друг».
Добавить комментарий