3-го июля - день образования Республики Алтай, края священного и мистически связанного со святынями Индии и Тибета. В составленный мною антологический сборник, которому я дал название "Дорога в Улалу" (Улала - старое и ставшее поэтическим название Горно-Алтайска) вошли произведения многих поэтов. В том числе и не побывавших в Горном Алтае Бальмонта, Игоря Северянина, Хлебникова, и не только побывавших, но и пожизненно с ним связанных Георгия Вяткина, Леонида Мартынова, Сергея Маркова. Список был бы долог - тут и разной степени известности, но все истинные поэты советского времени и эмигранты со своей мучительной ностальгией, и наши современники. Есть и собственные стихи составителя. Но самое уместное сейчас напоминание - о чудесных стихах Ивана ЕРОШИНА, остающихся одной из призабытых жемчужин русской поэзии миновавшего столетия. Плененный ими Ромен Роллан принял их за переводы фольклора. Да, они в своей естественности, доподлинности близки к народной поэзии, что, на моей взгляд, достоинство, но все же представляют собою явление поэзии авторской. Ниже - некоторые из этих коротких стихотворений, которые по утонченности могут соперничать с японской лирикой малых форм (хокку, танка).
Поэзию Ерошина сегодня ценят некоторые поэты новых поколений. Возможно, отдельные его строки оказали какое-то воздействие и на мои ранние, ещё среднеазиатские опыты.
Иван ЕРОШИН (1894 – 1965)
* * *
Солнце – жаркий мой костер,
Ночь тиха, черна, как соболь,
Шкурою своей мохнатой
Валится на мой костер.
Светлолицый, легкий пламень
Обогрел, сварил мне пищу,
Вспомнилась родная мать.
1925
ЗА ОРЕХИ БЛАГОДАРЕН
За орехи много благодарен,
Черный лес!
И за ягоды тебе спасибо,
Мглистый лес!
За избушку много благодарен,
Гулкий лес!
На прощанье кланяется Ойка,
Добрый лес!
Все сказал. К семье уходит Ойка,
Милый лес!
1925
КЕДРЫ
Кедры наши – сумрак ущелья,
Кедры наши – мех соболиный,
Сладок орех с белым зерном.
Жирный орех нравится белке.
Летний вечер, ты – черный медведь.
Тонкая луна – коготь орла,
С дальней вершины ветер пришел,
Тихий и легкий, как сон детей.
1925
ПОЛОТЕНЦЕ
Ранним утром я открыл корзину,-
Синий, синий вспомнился Алтай,
Под росою светлые долины,
Струны пчел в траве и на цветах.
Полотенце чисто, белоснежно,
Как висячий быстрый водопад.
От цветов легко оно и нежно,
Словно тихий, свежий майский сад.
Я не ждал, что пестрою травою
Переложит милая белье.
Ты прости мне, солнце золотое,
Что любовь зову твоей сестрою
И сиянье вижу в ней твое.
1926
* * *
Пью чегень иль к другу еду –
Широки мои глаза.
Каждую минуту нов
Этот мир, весенний, шумный.
Завтра так же, как сейчас.
Человека, землю, небо
Я увижу в первый раз.
1928
ЧЕРЕП
Еду с песней по долине,
Белый череп скалит зубы.
В черепе пророс цветок,
Черную прошел глазницу
Алым пламенем поднялся
На зеленом тонком стебле
1929
* * *
Я проснулся и увидел:
В голубом глазу росы
Вырос кедр с травой зеленой,
Красным золотом зари
Пересыпан синий бисер
На его пушистой шапке.
* * *
После смерти мой прах схороните
На горе с серебряной вершиной,
Где к потоку много троп звериных
Как ручьи к большой реке сбегает.
Пусть хоть заяц на моей могиле
Перекусит тонкую былинку.
1922
НОВОЕ РУЖЬЕ
Новое купил ружье.
Тонкое с двумя глазами.
В их сумраке глубоком
Спит золотая змея.
Тусклый , колючий паук
И маленькое облако.
Когда глаза глядят на зверя,
В его костях тоска.
Сверкнут, и вскрикнет кровь,
И ясный лебедь – белый день –
Летит из глаз широких зверя,
Ему навстречу быстро, быстро
Стремится жадный ворон смерти.
СОЛНЦЕ
Солнце, солнце, свет высокий,
Хорошо под синей юртой.
Так просторно мне в долине,
Хорошо под синей юртой.
Горы, конь мой, лес мой, солнце,
Хорошо под синей юртой.
ЛИВЕНЬ
Солнца жаркие уста
Выпили росу на травах.
Над горами поднялись
Облака – густые кедры.
Тихо. Знойно острый блеск
Брызнул, опоясал сумрак.
Треск и грохот по горам,
Розовый, жемчужный ливень
Землю свежестью наполнил.
И долина на меня
Детскими глядит глазами.
Ветер. Облака бегут.
Солнце. Крик в траве зеленой.
И опять роса блестит,
По ветвям разлилось пенье.
Я подумал и сказал:
- На земле и в синем небе
Нет ни смерти, ни рожденья.
* * *
Девицы Алтая,
С чем сравнить вас –
На коне скачущих?
Я сравню вас, девицы,
С песней, с искоркой в глазу,
С птицей на зеленой ветке.
АРГУТСКИЙ ВЕТЕР
Глаз моих искали все джигиты…
Взгляд один – они покорны были
И склонялись, как рога оленя
На бегу под выстрелом смертельным.
Много раз джигиты говорили,
Что глаза мои – осенний ветер,
Резкий ветер, северный, с Аргута.
А теперь – глаза кострами стали,
Пламя их один не замечает,
Сердце бы ему за это вырвать!
И никак он их не называет,
Ни аргутским ветром, ни кострами.
В ГОСТЯХ У ТОПШУРИСТА
Ловят дальнее эхо уши,
Стройных елей взволнованный шум.
Я пришел, чтобы здесь послушать
Лунным вечером твой топшур
Только ты, по струне кочуя,
В этой хвойной лесной глуши
Спой мне так, чтобы я почуял
Боль и радость твоей души,
Чтобы песнь твоя вырастала,
Как трава под весенним дождем,
Чтоб навеки она осталась
Ароматом в сердце твоем.