Поздним ноябрьским вечером 1937 года в кабинете заведующего издательским сектором ЦК ВКП(б) Василия Сергеевича Молодцова раздался звонок «кремлёвской вертушки» − телефона связи с высшим руководством страны. Личный помощник Сталина Александр Николаевич Поскребышев бесцветным голосом произнёс,
− Два дня назад в Амстердаме издательством «Керидо» опубликована и поступила в продажу книга писателя Фейхтвангера «Москва 1937». Товарищ Сталин поставил задачу обеспечить за одни сутки организацию печати тиража этой книги на русском языке.
Книга «Москва 1937» Лиона Фейхтвангера в скромной серой обложке практически моментально была напечатана и разослана по всей стране. В выходных данных книги значилось: «Тираж 200 000. Сдано в производство 23 ноября 1937 г. Подписано к печати 24 ноября 1937 г.».
В начале 30-х годов, после того как в стране воцарился режим абсолютной власти, перед Сталиным и его ближайшим окружением встала задача создания положительного образа Советского Союза за границей. Участие в международных выставках (достаточно вспомнить триумфальный успех в Париже советского павильона, украшенного скульптурой «Рабочий и Колхозница» Веры Мухиной), показ по всему миру фильма Эйзенштейна «Броненосец Потёмкин», беспосадочный перелёт через Северный полюс в Америку наших лётчиков, победы молодых музыкантов Давида Ойстрха, Эмиля Гилельса, Якова Флиера на престижных международных конкурсах − всё было брошено на укрепление имиджа СССР в мире.
Немалая роль в решении этой задачи отводилась западным писателям.
Английский писатель Герберт Уэллс побывал в советской России дважды. Первый его визит состоялся вскоре после Октябрьской революции – свои впечатления от поездки он отразил в известной книге «Россия во мгле». Тогда, в 1920 году, по словам гостя, страна находилась в состоянии «величайшего и непоправимого краха». Уэллс встречался с Лениным, который рассказал о том, каким ему видится будущее первого в мире социалистического государства. Англичанин, который написал немало фантастических произведений, тем не менее, счел это утопией, а самого Ильича назвал «кремлевским мечтателем». Однако приехав в Советский Союз спустя четырнадцать лет, в июле 1934 года, Уэллс увидел «поразительный контраст» с прошлым. Его впечатления о встрече со Сталиным было исключительно позитивным: «Я никогда не встречал человека более искреннего, порядочного и честного; в нем нет ничего темного и зловещего, и именно этими его качествами следует объяснить его огромную власть в России».
Французский писатель Анри Барбюс установил своеобразный рекорд – ему было позволено встретиться с хозяином Кремля трижды – в октябре 1932-го, затем в августе и ноябре 1934 года. Но, то был особый случай – Барбюс писал книгу о Сталине. В начале 1935 года в Париже на французском языке вышла биография вождя под названием «Сталин. Человек, через которого раскрывается новый мир». Книга, практически мгновенно изданная в СССР, была наполнена одами в адрес Сталина. Процитируем лишь один фрагмент: «Вот он – величайший и значительнейший из наших современников. Он ведет за собою 170 миллионов человек на 21 миллионе квадратных километров. Он соприкасается в работе с множеством людей. И все эти люди любят его, верят ему, нуждаются в нем, сплачиваются вокруг него, поддерживают его и выдвигают вперед».
Французский писатель Ромен Роллан приезжал в СССР по приглашению Горького. Потом он вспоминал про «широкий поток дружбы» и Москву – «водопад жизни, здоровой, горячей, хорошо упорядоченной» Далее Роллан сделал удивительное наблюдение: «В этой толпе крепких, подвижных, сытых людей мы сами себе казались пришельцами из голодного края». Писатель также встречался со Сталиным и был очарован своим собеседником, хотя, вернувшись на родину, выразил свои сомнения и тревогу по поводу происходящего в СССР. Впрочем, это не помешало Роллану в своих выступлениях защищать Советский Союз от нападок и высказывать своё уважение к Сталину.
Особо стоит отметить визит в Советский Союз по приглашению Сталина писателей Андре Жида и Лиона Фейхтвангера.
Жид приезжал в Москву в 1936 году, Фейхтвангер − на следующий год. Оба представляли собой меньшинства: один − французcкий гомосексуалист, другой − немецкий еврей. Оба придерживались левых взглядов. Оба хотели найти в Советском Союзе ответы на вопросы, которые беспокоили их у себя дома: растущее неравенство, ограничение интеллектуальной свободы в условиях капитализма и нацизма, частная собственность как препятствие для рациональной организации хозяйства, преследования этнических и сексуальных меньшинств. До поездки оба были настроены просоветски. По возвращении взгляды Жида поменялись радикально. Взгляды Фейхтвангера остались неизменными практически до его смерти в 1958 году.
Видный французский писатель, представитель модернизма, лауреат Нобелевской премии по литературе Андре Жид (1869 − 1951) играл заметную роль в литературной жизни Франции первой половины XX века. В середине 1930-х годов, в обстановке захватывающего Европу фашизма, Андре Жид увлёкся социалистической идеей, неоднократно выступал в поддержку СССР и в 1936 году посетил Советский Союз. Во время поездки писатель стоял в почётном карауле у гроба Максима Горького.
Однако советский строй оказался не таким, каким он ему представлялся из благополучной, буржуазной Франции. В опубликованном в конце 1936 года очерке «Возвращение из СССР» Андре Жид напрочь раскритиковал политическую и экономическую обстановку в сталинской России: отсутствие свободы мысли, всеобщий страх, поиск врагов народа, процессы над шпионами и вредителями, жёсткий контроль за литературой и общественной жизнью, некоторые пугающие черты советского человека. Вот только одна цитата из этого очерка,
− "В СССР решено однажды и навсегда, что по любому вопросу должно быть только одно мнение. Впрочем, сознание людей сформировано таким образом, что этот конформизм им не в тягость, он для них естествен, они его не ощущают и не думаю, что к этому могло бы примешиваться лицемерие. Действительно ли это те самые люди, которые делали революцию?"
После выхода в свет во Франции очерка и его официального разбора в газете «Правда» имя писателя попало в СССР под запрет. Часть левой интеллигенции на Западе, в том числе Ромен Роллан, Лион Фейхтвангер и Бертольд Брехт безоговорочно осудила антисталинский выпад Андре Жида.
Некоторые исследователи связывают столь резкую смену политической позиции писателя с нетрадиционной сексуальной ориентацией Андре Жида, который столкнулся в СССР с преследованием гомосексуалистов (закон от 7 марта 1934 года, согласно которому мужеложство в СССР квалифицировалось как уголовное преступление со сроком наказания ― 5 лет).
С 11 лет Андре Жид находился на попечении матери и тёток; как считал он сам, эта сугубо феминистская, к тому же пуританская среда существенным образом повлияла на его психологическое развитие и определила его сексуальную ориентацию. Ещё в 1911 году Жид написал трактат «Коридон», где доказывал, что гомосексуальность — не психическое отклонение, а естественная форма человеческой сексуальности, свойственная наиболее культурно и эстетически развитым обществам, нашедшая отражение в величайших произведениях искусства.
Илья Эренбург в книге воспоминаний «Люди, годы, жизнь» пишет,
− Незадолго до своей поездки в Советский Союз он (Жид) пригласил меня к себе: «Меня, наверно, примет Сталин. Я решил поставить перед ним вопрос, об отношении к моим единомышленникам…» Хотя я знал особенности Жида, я не сразу понял, о чем он собирается говорить Сталину. Он объяснил: «Я хочу поставить вопрос о правовом положении педерастов…» Я едва удержался от улыбки; стал его вежливо отговаривать, но он стоял на своем».
На самом деле причины, по которым отношение Андре Жида к сталинскому строю резко изменилось, были связаны с разрывом между теорией коммунизма и негативными фактами советской реальности. Попытка найти в Советском Союзе ответы на вопросы, которые беспокоили его во Франции, потерпела фиаско.
Лион Фейхтвангер (1884−1958), который наблюдал примерно те же факты, что и Жид, подобного разрыва вроде бы не заметил.
Родившийся в зажиточной, религиозной еврейской семье, он получил гуманитарное образование в гимназии, затем в Мюнхенском и Берлинском университетах. Литературной деятельностью Фейхтвангер начал заниматься с 1901 года.
В 1914 году Фейхтвангер был призван на фронт, но вскоре его демобилизовали по состоянию здоровья.
В начале 1920-х годов вышли в свет исторические романы Фейхтвангера «Безобразная герцогиня» и «Еврей Зюсс».
Романы, составляющие трилогию «Зал ожидания» («Успех», 1930; «Семья Оппенгейм», 1933; «Изгнание», 1939) объединены антифашистской тематикой. В «Успехе» описаны первые шаги фашистов, «Семья Оппенгейм» повествует об их приходе к власти, «Изгнание» рассказывает о судьбе немецких эмигрантов.
После прихода к власти фашистов Фейхтвангер, как и многие другие деятели культуры и искусства, был лишен гражданства, его имущество было конфисковано, библиотека сожжена, а голову писателя оценили в 10 тысяч марок. Писатель бежал во Францию, где в Париже был создан Союз немецких писателей.
Визит Фейхтвангера в Москву проходил в обстановке коренного преобразования советского государства. В 1936 году была принята новая конституция страны. Более демократический характер этой конституции (в сравнении с конституцией 1924 г.) был вызван желанием привлечь к Советскому Союзу симпатии международной общественности для совместного противостояния набиравшему силу фашизму.
Составленная при личном участии Сталина «История ВКП(б). Краткий курс» − своеобразный катехизис постленинских большевиков − по существу переписала историю страны.
В тридцатые годы в Москву переселились миллионы крестьян. Этот процесс был вызван, во-первых, коллективизацией и голодом в деревне, во-вторых, массовым террором в городах, результатом которого были освобождающиеся рабочие места и жилое пространство. Во время визита Фейхтвангера реконструкция Москвы была в полном разгаре. Полным ходом шло проектирование Дворца Советов. Сносились и передвигались дома на улице Горького. Была закончена первая линия метро, заканчивалось строительство второй. Продолжалось строительство Сельскохозяйственной выставки. Эта выставка должна была показать расцвет «коллективизированного» сельского хозяйства и символически накормить страну, истощенную голодом 1930-х годов.
Читая «Москву 1937», поражаешься немыслимому количеству благоглупостей, которыми эта книга пронизана, тому, что Фейхтвангер принял всю сталинскую символику за реальность. Порою возникает впечатление, что она была написана рукой главного редактора "Правды" и лично заверена Сталиным перед публикацией. Приведу только пару пассажей,
− "То, что акты вредительства были, не подлежит никакому сомнению. Многие, стоявшие раньше у власти − офицеры, промышленники, кулаки, − сумели окопаться на серьезных участках и занялись вредительством. Если, например, в настоящее время проблема снабжения частных лиц кожей и особенно проблема снабжения обувью все еще недостаточно урегулирована, то, несомненно, виновниками этого являются те кулаки, которые в свое время вредили в области скотоводства. Химическая промышленность и транспорт также долгое время страдали от вредительских актов. Если еще до сих пор принимаются чрезвычайно строгие меры к охране фабрик и машин, то на это имеется много причин, и это вполне обосновано."
… «Когда из этой гнетущей атмосферы изолгавшейся демократии и лицемерной гуманности (на Западе) попадаешь в чистый воздух Советского Союза, дышать становится легче...».
Впрочем, в книге есть и критика. Однако легкая, словно извиняющаяся. Фейхтвангер отмечает бюрократизм в учреждениях, толчею в трамваях, тяжелые жилищные условия людей, дефицит в магазинах, некоторую безвкусность отдельных товаров.
Во время визита Фейхтвангера борьба со шпионами и вредителями, начатая с «Шахтинского дела» в 1928 году, подходила к своей кульминации. 23 января 1937 года начался процесс «антисоветского троцкистского центра», одним из обвиняемых был хорошо известный на Западе Карл Радек. Через семь дней после процесса большинство обвиняемых было расстреляно. Для многих западных интеллектуалов именно этот процесс оказался поворотным в их отношении к СССР, его инсценировка была слишком очевидной. Лион Фейхтвангер же лично посетил этот процесс и пришел к выводу, что обвиняемые действительно были шпионами: «Когда я увидел и услышал Пятакова, Радека и их друзей, я почувствовал, что мои сомнения растворились, как соль в воде, под влиянием непосредственных впечатлений от того, что говорили подсудимые и как они это говорили. Если все это было вымышлено или подстроено, то я не знаю, что тогда значит правда».
В шестой главе книги «Москва 1937», посвящённой взаимоотношениям Сталина и Троцкого, Фейхтвангер выступает как явный превозноситель и заступник Сталина. Писатель и не подозревал об истинных чертах характера Сталина, таких как жестокость, злобность, мстительность, грубость, скрытый антисемитизм. Поверхностные и наивные аргументы, выдвигаемые Фейхтвангером в пользу хозяина Кремля, непонимание истинного характера борьбы за власть, развернувшейся в конце 20-х годов, вызывает у знающего читателя чувство сожаления и разочарования.
Главный герой книги, конечно, Сталин. Фейхтвангер удостоился чести получить аудиенцию у Сталина. Их беседа, состоявшаяся 8 января 1937 года, продолжалась три с половиной часа. Об этой встрече на первой полосе сообщила «Правда», поместив большую фотографию хозяина и гостя Кремля.
При встрече гость обратил внимание хозяина Кремля на «преувеличенные и безвкусные» проявления любви народа к вождю. Сталин согласился, посетовав, что и ему эти восхваления «доставляют неприятные переживания». Но он якобы бессилен остановить поток славословий: «Народ у нас еще отстает по части общей культурности, поэтому выражение восторга получается такое».
Впрочем, и сам Фейхтвангер оправдывал культ Сталина. Ведь он подлинный большевик, участник революции, дал народу еду, порядок, образование. Он – творец замечательной, справедливой конституции и символ процветания, мощи государства. Так почему его за это не благодарить?
Сталин действительно часто производил впечатление - не только на своих соотечественников, но и на иностранцев, причем на людей умных, проницательных. Как ему это удавалось? На этот вопрос отчасти ответил писатель Илья Эренбург: «Сталин умел очаровывать своих собеседников. К тому же у Сталина были хорошие артистические способности. На любой из перечисленных выше встреч Сталин знал о своих собеседниках гораздо больше, чем они знали о нем, и это давало ему преимущество».
Столкнувшись со звериным антисемитизмом в Германии, Фейхтвангер внимательно всматривался и оценивал положение евреев в Советском Союзе. Внешне всё выглядело благополучно: евреи активно участвовали в строительстве социализма, с энтузиазмом уезжали на Дальний Восток строить свою еврейскую автономную область, учились в ВУЗах, снимали фильмы, писали книги, правда, на русском языке.
Вместе с тем, как историк Фейхтвангер не мог не видеть, что Сталин и его окружение избавляются от руководителей советского государства еврейской национальности. В 1929 году из СССР был выслан Троцкий, в 1936 году убиты Зиновьев и Каменев, в 1937 году осуждён Радек.
Автор романов «Еврей Зюсс» (1922 год), «Иудейская война» (1932 год), «Сыновья» (1935 год) хорошо понимал, сколь хрупким может быть благополучное положение евреев в империи, и его панегирик национальной политике в СССР можно рассматривать, как попытку убедить Сталина создавать и защищать человеческие условия жизни для еврейского населения,
− "В том, насколько здорова и действенна национальная политика Советского Союза, меня лучше всего убедил примененный Союзом метод разрешения трудного, казавшегося неразрешимым, еврейского вопроса. Царский министр Плеве, по его собственным словам, не мог придумать иного выхода, как только принудить одну треть евреев к обращению в христианство, другую треть - к эмиграции, а третью - к вымиранию. Советский Союз нашел другой выход. Он ассимилировал большую часть своего пятимиллионного еврейского населения и, предоставив другой части обширную автономную область и средства для ее заселения, создал себе миллионы трудолюбивых, способных граждан, фанатически преданных режиму».
Забегая вперёд, отметим, что попытка польстить Сталину и тем самым умилостивить тирана, потерпела крах, и, несмотря на знаменитый ответ вождя Еврейскому телеграфному агентству из Америки, что «Антисемитизм, как крайняя форма расового шовинизма, является наиболее опасным пережитком каннибализма», после окончания 2-й Мировой войны в СССР была развернута оголтелая юдофобская кампания.
Почитатели и недоброжелатели Фейхтвангера до сих пор спорят, чем объяснить появление книги с панегириками Сталину, пассажами о всеобщем благоденствии и высоком уровне жизни граждан СССР и утверждениями, что шпионская деятельность Пятакова, Радека и других подсудимых на московских процессах – правда. Ведь Фейхтвангер не был наивным простаком. Да и его московская переводчица Дора Каравкина вспоминала, что он многое подмечал и о многом отзывался критически. Так в чем же дело?
Не следует забывать, что Фейхтвангер − выходец из еврейской среды − родился и вырос в Германии, и немецкий менталитет с его наивностью и прямолинейностью для него характерен. Немец, как правило, очень верен в дружбе. Он всегда будет пытаться оправдать и поддержать друга.
Фейхтвангер происходил из очень обеспеченной семьи, но, будучи принципиальным человеком, отказался от помощи родителей и почти голодал. На этот раз принципы, да-да, те самые принципы, загнали его в шоры, из которых невозможно было выбраться. Один раз написав, что считает Советский Союз справедливым государством, а Сталина − великим человеком, Фейхтвангер изменить свою точку зрения не счёл возможным. Фейхтвангер наивно полагал, что Сталин − его друг, тогда как писателя просто использовали.
Есть некоторые свидетельства, что мотивы, по которым Фейхтвангер стал апологетом Сталина, носили материальный характер. Литературовед Марк Поляков рассказывал о своем дальнем родственнике Германе Чайковском, который в 1937 году служил в НКВД и был приставлен к Фейхтвангеру как переводчик. «Не спускай с него глаз, − была дана ему инструкция, − и записывай всех, с кем он встречается». Через три дня начальник вызвал Чайковского и сказал: «Все. Можешь за ним больше не следить. Еще две-три инкунабулы, и он наш».
Инкунабулами (от латинского слова, означающего «колыбель») называют книги, напечатанные после изобретения Гутенберга, но до конца XV века. Ценность их исключительно высока. Фейхтвангер же, как известно, был фанатичным библиофилом. Похоже, что подлинность подаренных ему в Москве инкунабул помогла ему поверить в подлинность сталинских процессов.
Что ж, оставим эту версию на совести некоторых публикаторов.
Книга «Москва 1937 год» и встреча со Сталиным сильно повредили репутации Фейхтвангера в Америке, куда он эмигрировал во время войны. Его постоянно допрашивали в ФБР, и ему до самой смерти так и не дали американского гражданства. Как ни странно, его судьба в России сложилась не лучше. Книга «Москва 1937 год» была вскоре изъята из библиотек, а в 1947 году в разгар кампании против «космополитов» журнал «Новый мир» назвал его «агентом англо-американского империализма». Любопытно, что и на Западе его были склонны упрекать в том же: он принес в жертву истину ради политических целей. В конце концов Фейхтвангер был отвергнут практически всеми: нацистами, сталинистами и антисталинистами.
Казалось бы, что на этом можно завершить рассказ о «московской Одиссее» немецкого писателя. Между тем, обратим внимание на вышедший в свет в 1945 году исторический роман «Настанет день» − третью часть трилогии Фейхтвангера "Иосиф Флавий». В книге рассказывается о римском императоре Домициане − младшем сыне покойного императора Веспасиана, усмирившего восставшую Иудею.
Автор, с присущим ему мастерством, описывает постепенное разложение личности Домициана. В начале книги можно сказать, что он просто излишне осторожен и для своего положения в меру подозрителен. Он не лишен недостатков и причуд, но многие из них объяснимы. К концу же книги его подозрительность перерастает в паранойю, которая многократно усиливает его склонность к жестокости и мстительности. Домициан превращается в тирана и разрушает все хорошее, что пытался создать, обрекает на смерть умных и талантливых людей, уничтожает всех, кого любит. Внимательный читатель без труда узнает в Домициане параноика и тирана Сталина, принесшего множество страданий и несчастий, в первую очередь, своему народу.
Столь разительные перемены по отношению к Сталину, произошедшие после поездки писателя в Москву, в первую очередь, были связаны с германо-советским договором о дружбе и границе между нацистской Германией и Советским Союзом, заключённым в 1939 году. Союз Сталина с извергом и людоедом Гитлером, раздел Польши, война с Финляндией, ослабление единого антифашистского фронта в мире, что, в конечном счёте, привело к развязыванию 2-ой Мировой войны, не могли не сказаться на отношении Фейхтвангера к своему бывшему кумиру.
Время неумолимо бежит вперёд. Некогда могущественная, раскинувшаяся на одной шестой части земного шара империя Сталина, несмотря на жалкие потуги её возродить, осталась в прошлом. Перефразируя высказывание одного из персонажей этого очерка − Сталина, скажем: «Диктаторы приходят и уходят, а писатели и их герои навсегда остаются с нами».
----------
(При написании очерка использована статья Владимира Паперного «Вера и правда: Андре Жид и Лион Фейхтвангер в Москве». Журнал «Неприкосновенный запас» № 4 за 2003 год)
Комментарии
Фейхтвангер и другие
Согласен с Вами. Примером писателя, который любил хлеб с маслом и икоркой был "... ,бывший граф А.Толстой...а теперь...один из лучших и один из самых популярных писателей земли советской — товарищ Алексей Николаевич Толстой." (В.М.Молотов) В мемуарах другого крупного советского писателя-пиарщика И.Г. Эренбурга красочно описано, как А.Н.Толстой с шутками и гоготом уписывал бутербролы именно с икрой в перерыве какого-то из "московских процессов"
Добавить комментарий