Время мудрости всегда впереди. К 90-летию публициста Семена Ицковича

Опубликовано: 18 апреля 2018 г.
Рубрики:

 
 Из цикла «Откуда и куда. Писатели Русского зарубежья»
 

«С чем можно сравнить мир эмиграции?» - спросил меня однажды знакомый, приехавший из России «посмотреть Америку». Ему казалось, я давным-давно ответил для себя на этот вопрос. А я задумался... Мир эмигранта часто похож на безлюдный полустанок. Позади – пустота, впереди – заснеженное мертвое поле.
Вот почему в эмиграции порой не живут – доживают. Вот почему так трудно складываются здесь судьбы литераторов. Многие из них надолго (хорошо, если не навсегда) замолкают.
Впрочем, говорю сейчас об этом только потому, что хочу рассказать совсем об иной судьбе.

Поселившись в 1996-м в Чикаго, я то и дело слышал – от разных людей - одно имя: Семен Ицкович. Кем был этот человек? Доктором технических наук, известным специалистом в области строительных материалов, до 1993 года - профессором Белорусского политехнического института. Конечно, я удивился. Ведь всего несколько лет спустя Ицкович уже стал одним из самых интересных публицистов русскоязычной Америки. Каждую неделю его статьи печатались в Чикаго, Нью-Йорке, Балтиморе, Лос-Анджелесе, позже – во Франкфурте-на-Майне. Причем, дело не в самом факте публикаций. «...Его статьи – мой камертон, - с некоторым удивлением подмечал П. А. из Бруклина в своем письме в газету «Еврейский мир». - То, что претит ему, претит и мне. Возмущаюсь тем, чем возмущается автор. А в восторге от его симпатий. Бывает же такое...»

Я не раз пытался понять: в чем суть «превращения» Семена Ицковича? Как оценить этот поздний дебют и стремительный, поистине счастливый переход из «физиков» в «лирики»?
Конечно, чудес в литературе не бывает. Мне показалось: здесь была типичная ситуация выбора. Семен Ицкович осознал редкий шанс, подаренный всем нам эмиграцией: возможность начать «другую жизнь», реализовать иную грань собственного таланта. Именно в этом случае мертвое поле эмигрантского быта исчезает, снег отчаяния, точно по волшебству, тает.
Публицистика всегда резко обнажает личность автора. Читая статьи Семена Ицковича, я вижу перед собой немолодого человека, который, прожив долгую жизнь, ни о чем не забыл: арест отца; путь под бомбежкой в эвакуацию; учебу в артиллерийской спецшколе, напоминавшей мрачными нравами бурсу; диссертационные мытарства, в которых главная преграда - пресловутый «пятый пункт»... А за всем этим - страх, насквозь пронизывающий любую клеточку общественного организма в России.

Освободиться от страха трудно – даже если ты уже перелетел через океан. Семен Ицкович, о чем бы он ни писал, учит своего читателя свободе: искать истину, разрушать вчерашние догмы, быть самим собой... Может, здесь и кроется, прежде всего, секрет его популярности.
Его статьи легко найти в Интернете и – пока - в быстро стареющих, но все же еще не умерших эмигрантских изданиях. А я однажды задал Семену Ицковичу несколько вопросов о его литературной работе.

 
 ***
Евсей Цейтлин. Еврейские мудрецы не сомневались: в каждом поколении продолжается наш Исход из Египта. Вот и мы, российские евреи, все еще идем по символической пустыне. Трудная дорога: на собственном опыте убеждаемся, сколь непросто преодолеть в себе раба, обрести духовную свободу... Как прошли этот путь вы?

Семен Ицкович. Я, наверное, до конца эту дорогу еще не осилил. Детям и внукам - проще. Что же до личных ощущений, то свободу с первого дня воспринял с восторгом. По природе я, видно, максималист, и выдавить из себя раба захотелось сразу, а не по капле, как советовал Чехов. Однако... Вот одно из первых моих американских впечатлений:
 
О, дивные американские газоны!
Как непривычны вы для вышедших из зоны,
Привыкших по газонам не ходить:
Ухожены, пострижены, политы,
Не огорожены, приветливо открыты –
Иль некому здесь вас огородить?
Ни управдом, ни местные советы
Не сочиняют тут для вас свои запреты,
Привычные для нас в былые дни.
И всё-таки порой несут нас ноги
Не по газону, только по дороге:
Шаг влево, вправо – Боже сохрани!

ЕЦ Пожалуйста, припомните начало своей работы как публициста. Причем, очень важен вопрос «почему» – то есть что же заставило вас взяться за перо?

СИ Наверное, это кого-то удивит! Побудительный мотив самых первых моих публикаций в Америке - чтение перебранки в наших русскоязычных газетах, а также разговоры, которые нередко приходилось слышать в присутственных местах между людьми с «совковой», как говорится, ментальностью. Будучи здесь щедро облагодетельствованы, они демонстративно неблагодарны. Не зная Америку, ругают ее. Вопреки тому, что говорили когда-то в американском посольстве, бесстыдно восхваляют советскую жизнь. Ничего в ней не стоили, а сейчас слагают о себе легенды. Невежды выносят свои суждения. Неграмотные пытаются учить. Возносят «великую русскую культуру», к которой никогда не были причастны... И вот я возмутился, написал в газету раз, другой, получил отповедь, ввязался в полемику... и так постепенно втянулся в публицистику.

ЕЦ Не слишком ли это поздно – начинать в шестьдесят шесть лет?

СИ Начинать никогда не поздно. Тем более, что стремление осмыслить процессы, происходящие в обществе, у меня, что называется, глубинно. Я политизирован с восьмилетнего возраста, когда арестовали отца: он стал жертвой знаменитой 58-й статьи... Так что как публицист я, пожалуй, формировался всю жизнь, только реализоваться в этом качестве до эмиграции не было возможности.

ЕЦ Разумеется, человеческий талант многогранен. Тем не менее думаю сейчас с некоторым удивлением: почти полвека вы занимались проблемами сугубо техническими. Не мешало ли это вам на новом поприще? А, может, по-своему помогло? Я имею в виду системность мышления, которая отличает ваши статьи.

СИ Не вижу существенной разницы между научной работой и публицистикой. Проблемы - разные, но суть работы, ее, так сказать, технология – одинакова: выбирается актуальная тема, проводится обзор состояния вопроса, все это как бы умножается на своё видение и... подводится итог. В публицистике важна свобода творчества. То же - и в науке. Один советский академик как-то на банкете пошутил, что научная работа – это удовлетворение собственного любопытства за государственный счет. Когда я работал в НИИ, там каждый год нас ругали за многотемье, потому что «любопытных» было много, и у каждого - своя тема, которая, «авось, и в диссертацию выльется». Министерское же начальство стремилось сосредоточить все силы на решении задач, казавшихся ему важнейшими. Чтобы и волки были сыты, и овцы целы, все мелкие темы группировали и записывали в план как разделы общей проблемы. План утверждали. Каждый возвращался к своему. Я сочинил тогда каламбур для стенгазеты:

Из года в год известно всем,
Что в нашем плане много тем,
Но тем не менее и между тем
Тем – не менее, много тем.

Сегодня тематика моих статей еще шире – пишу о том, в чем мне самому хочется разобраться. В этом-то и всё отличие моих нынешних трудов от научной работы, которой занимался «там». Масштаб, конечно, другой, но суть труда - все та же. Если же сравнить публицистику с моей многолетней преподавательской работой, то сходство еще более очевидно. Любой предмет можно подать сухо, академично – и пролетит мимо ушей. А можно - осветить живо, разукрасив нюансами, примерами, сопоставлениями – тогда запомнится надолго. То же с учебниками – бывают, как снотворное, бывают - увлекательные. Помню, мне часто приходилось уговаривать редакторов издательств, чтобы не приводили написанные мною тексты к наукообразным канонам. «Что такое телеграфный столб? – вопрошал я. – Это хорошо отредактированная березка?» Короче говоря, я считаю: лекция или научная статья – это тоже в какой-то степени публицистика. Так что болезненной перестройки я здесь не испытал.

ЕЦ Ваше сравнение неожиданно, даже парадоксально. Но – правомерно. Поиск истины ведет и ученого, и публициста. К тому же автор статьи - как и университетский лектор - ощущает свою особую миссию: он проповедник (или ниспровергатель) той или иной идеи, концепции. Так что по сути вы правы, но все же, все же... Вам никогда не снится студенческая аудитория?

СИ Не то, что снится: наяву вижу здесь своих бывших минских студентов, причем, лучших из них. Их много в Америке. С ними теперь даже интереснее общаться, чем тогда, в аудиториях. Один, работающий в США по прежней специальности, вспомнил, как я характеризовал на лекциях американскую промышленность, и подтвердил: я был прав. Другой заметил: в высказываниях на общественно-политические темы, которыми порой перемежался лекционный материал, я часто бывал «на грани фола». Бывшая аспирантка, живущая сейчас в Детройте, увидев в газете мою статью, нашла меня, и мы теперь с удовольствием общаемся, когда она с большой семьей приезжает к нам погостить. Встречался со своими бывшими студентами и в Израиле. Их ведь было много, ныне они разбросаны чуть ли не по всему миру - есть даже в далекой Новой Зеландии. И я снова беседую с ними, хотя теперь это уже не студенческая аудитория, а читательская.

ЕЦ Как рождается у вас замысел статьи?

СИ Замысел статьи – это зачастую впечатление от чего-то увиденного, услышанного, прочитанного. Впечатляет одновременно многое, но тема очередной статьи обычно формируется из того, что в данный момент кажется главным. Бывает, это нелегко определить. Тогда замысел, не вылившийся в статью, может засесть в сознании и ждать своего часа. Бывает, ждет напрасно. Чувствую себя виноватым, когда отложенный замысел не может быть реализован из-за того, что момент для него упущен, и в моей «летописи» что-то важное и актуальное не отразилось.

ЕЦ Давайте продолжим разговор об эмиграции. Тема по-особому важна для каждого из нас. Ведь речь не только о перемещении в пространстве – о состоянии души, жизненном выборе. Что отличает сегодняшнюю эмиграцию?

СИ Я думаю, сегодняшнюю эмиграцию от, так сказать, вчерашней или позавчерашней отличает неоднородность. Переместились-то одинаково, а мотивы эмиграции у людей – разные. Одни уходили от дискриминации (антисемитизма) и несвободы. При этом спасали детей от участи, которую им самим пришлось в той стране испытать. У этих эмигрантов политический элемент мотивации, если не единственный, то, по крайней мере, главный. Другие эмигранты – это прежде всего люди, не упустившие возможность улучшить свою жизнь. Как говорится, рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. В Америке, конечно, лучше. Политический элемент, если он здесь присутствует, то отнюдь не превалирует над материальным. Еще одна группа – это родители, эмигрировавшие только потому, что эмигрировали дети. Они просто последовали за собственными отпрысками, возобладали семейные чувства. Другие мотивации несущественны или не были осознаны.
Но, обратив внимание на неоднородность сегодняшней эмиграции, рискну высказать такое соображение: именно этой неоднородностью можно объяснить неорганизованность нашей эмиграции по сравнению с волнами российской эмиграции давних лет или по сравнению с другими этническими общинами.

ЕЦ А как вы относитесь к тому, что в последние годы мировоззрение эмигрантов все активнее пытается формировать... Кремль?

СИ Отношусь к этому настороженно, с неприязнью, но... все же спокойно, поскольку эти попытки считаю непродуктивными. Мировоззрение эмигрантов гораздо эффективнее формирует американское бытие, чем российская пропаганда. Попытки идеологического влияния на эмигрантов (которых Кремль предпочитает называть своей диаспорой), в частности, посредством перекупки американских русскоязычных газет, - это возрождение практики советских времен. Когда эмиграция была не такой, как нынче, эта работа была затруднена. Теперь проникнуть в эмигрантскую среду легче: в Кремле вспомнили о тех уехавших, которые еще недавно числились в гебистских картотеках. Каким был их процент в советском обществе, примерно таким он остался и в эмигрантских общинах, то есть этих людей, на мой взгляд, здесь немало. Многие ведут себя тихо и скромно, своё вынужденное сотрудничество с «органами» стараются из памяти изгнать. Но есть и энтузиасты, которых можно опять задействовать. Одних возвращают на службу напоминанием, других – финансовой подачкой. Об этом я не раз уже писал. Например, в 1999 году была у меня статья «Троянские кони в эмигрантском табуне». Бывает, «троянские кони» сразу откликаются на неприятные публикации. Чаще всего - присылают «грозные» анонимки. Я думаю тогда: значит, жив курилка. Но все же затраты на «троянских коней» из российского бюджета – это выброшенные деньги, которым во всё еще небогатой России могли бы найти лучшее применение. Эффект от этих капиталовложений иллюзорен: ни пророссийское лобби, ни «пятая колонна» здесь все равно не сформируются.

ЕЦ Как вы оцениваете прессу сегодняшней эмиграции?

СИ Пресса так же неоднородна, как и публика, на которую она рассчитана. Как говорили когда-то на родине, «у каждого свой вкус и один другому не указчик – одному нравится арбуз, а другому свиной хрящик». Из доступных мне изданий многие в руки не беру. В эту категорию входят, прежде всего, издания, упавшие в промосковское «единое информационное пространство», перекупленные и потерявшие свое лицо... Есть, однако, солидные независимые издания - со своей позицией и интересными авторами. Эти выписываю, систематически читаю, туда и пишу.


ЕЦ Повторю вопрос, который мы задаем друг другу и самим себе часто: есть ли будущее у русско-еврейской общины США?

СИ Будущее, наверно, есть. По крайней мере еще у двух поколений. Причем, община, думаю, будет становиться всё менее русской.

ЕЦ Логично спросить напоследок: какие тенденции в развитии сегодняшнего мира вас радуют? А какие вызывают у вас наибольшую тревогу?

СИ Ответить на этот вопрос вкратце не берусь. В ежедневных сводках новостей радостей, к сожалению, меньше, чем тревоги. Поистине верной теперь стала американская поговорка «No news is a good news». Думаю, общая тенденция в развитии мира такова: будет еще хуже, но когда люди прозреют и увидят грозящую им бездну, вектор изменит направление... Словом, все, как и раньше: здравомыслию и оптимизму альтернативы нет.


2007

***
 Десять лет спустя


ЕЦ Дорогой Семен, мы беседовали с вами десять лет назад. Какие перемены произошли, на ваш взгляд, за эти годы – в мире, Америке, нашей общине, эмигрантской прессе? И, конечно, в вашей жизни.

СИ Перемены, происходящие в мире, настолько значительны, что меняют наше представление о нем и нашу способность прогнозировать будущее. В гидравлике, науке о движении жидкостей, есть понятие о ламинарности и турбулентности потока в зависимости от его скорости. Возможно, так и с ходом времени. Когда он непомерно ускорен, ламинарное движение человечества от дикости и варварства к прогрессу и благосостоянию переходит к непредсказуемой турбулентности. Не буду дальше теоретизировать происходящее, остановлюсь лишь на осознании его опасности для мира.
    Американская цивилизация ускорила развитие всего человечества, передав ему по всей планете плоды своего невиданного научно-технического прогресса. Эти плоды, попав в неподготовленную почву, далеко не везде дали цивилизационные всходы, и вместо прогресса мы видим кое-где регресс, возвращение к дикости, причем худшего, чем прежде, качества – с атомной бомбой.
    Собственно в Америке прошедшее десятилетие ознаменовалось почти катастрофическим, на мой взгляд, падением американской традиции и морали в ходе восьмилетнего президентства Обамы, последствия которого и до сих пор не преодолены. Я посвятил этому сотни статей, к темам которых не хочется мне сегодня возвращаться.
    Община наша эмигрантская не растет, а как бы даже уменьшается, становится менее заметной, поскольку стареет и мало подпитывается уходящей в американскую жизнь молодежью. Соответственно стареет и эмигрантская пресса. Авторов меньше, читателей меньше, естественный процесс. Но для оставшихся читателей эта пресса тем более необходима, так что в ближайшее десятилетие, она, наверно, еще продержится.
    Перемены в личной жизни, к счастью, благоприятные. Семья растет, у нас уже три правнученьки, красавицы и умницы, нам радостно в семейном кругу.

ЕЦ 11 мая вам исполнится 90 лет. Ощущаете ли вы, что пришло, наконец, время мудрости? Что вы хотите пожелать вашим читателям, которые с неизменным волнением ждут статей Семена Ицковича?

СИ Что касается моего 90-го дня рождения, не ожидал я такого долголетия, но раз оно пришло, придется еще поработать. Читателям моим, во-первых, спасибо, желаю им здоровья, внимания к происходящему вокруг и мудрости в его восприятии. Время мудрости всегда впереди. Мудрость – как горизонт: подходишь ближе, открывается взору и расширяется.
2018, апрель

***
Редакция и читатели журнала «Чайка» сердечно поздравляют Семена Ицковича со знаменательным юбилеем. От души желаем ему крепкого здоровья, радости, вдохновенья!

Комментарии

Уважаемый Евсей Цейтлин, напишите и попросите Семена Ицковича написать статьи о судьбоносных событиях, происходящих сейчас в нашей стране, и опубликуйте их в "Чайке", чтобы в этом журнале публиковался не только твердолобый "мы-анти-трамписты".

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки