"Художник Григорий Перкель или Gregory Perkel - государство в государстве" - таково впечатление, вынесенное мною из нового документального фильма Семёна Пинхасова "Из коробки" (Out of the box). Сначала фильм был отобран для Нью-джерсийского фестиваля документального кино в университете "Ратгерс". А затем был показан на Нью-Йоркском фестивале русского документального кино.
Это фильм о художнике, эмигрировавшем из Советского Союза в США. О человеке, пересадившем себя из одной почвы в другую в зрелом 37-летнем возрасте. О человеке, который всегда чувствовал себя внутренне свободным, но хотел быть ещё и независимым. О человеке, который успел много сделать к 37 годам, но мог и хотел сделать больше, а это было невозможно в советских условиях.
Автор фильма Семён Пинхасов сумел выйти далеко за рамки чисто биографического фильма о талантливом художнике: он рассказал о философии творческого человека, перенёсшегося из одного мира в другой, но не приспособившегося к новому миру, а приспособившего новый мир к себе. Разумеется, без учёта коньюнктуры, требований рынка художнику жить гораздо труднее. Зато дышится легче.
Григорий Перкель родился в 1939 году в Виннице. Потом эвакуация на Урал. Из эвакуации - в Москву, где рос, учился в школе, получил высшее художественное образование. Работал в книжной графике, был автором киноплакатов, театральных и цирковых афиш, художником-мультипликатором, театральным художником. Создавал литографии на еврейские темы. Во втором издании шеститомника Шолом-Алейхема (в чёрном переплёте) он иллюстрировал "Блуждающие звёзды".
- Я вошёл в еврейскую тему в поисках своих корней, - объяснил Григорий Перкель мне в интервью. - Для художника важно найти ответ на вопрос "Кто я?" Это его фундамент, отправная точка для дальнейшего творчества. Отсюда мой интерес к еврейской теме, отсюда литографии "Песнь песней", "Симхат Тора" и другие.
Я познакомился с Перкелем, когда он, как художник, оформлял спектакль "Заколдованный портной" в Еврейском драматическом ансамбле Москонцерта. Это он предложил режиссёру Феликсу Берману образное решение спектакля, показав ему эскизы декораций и костюмов. Постановка произвела в Москве настоящий фурор. Шёл 1974 год. Начинала набирать обороты еврейская эмиграция.
Железный занавес чуть приподнялся, и в образовавшуюся щель потёк ручеёк граждан СССР, мечтавших об ином гражданстве. Появились первые отказники, которые вели по квартирам кружки иврита. На праздник Пурим ставились домашние спектакли (пуримшпил) на сюжет книги Эсфири с политическим подтекстом. Грузинские, бухарские, литовские, закарпатские евреи уже двинулись в Израиль. Московские евреи думали, подавать на выезд или не подавать. Те, кто посмелее, участвовали в проводах первопроходцев и просили прислать вызов.
Сомневающиеся собирали информацию о том, что можно вывозить. И вот в такое время выходит спектакль на еврейском языке "Заколдованный портной" по рассказу Шолом-Алейхема: яркий, музыкальный, полный отчаянного веселья. Зрительный зал гостиницы "Советская", что на Ленинградском проспекте, ломился от публики. Люди шли на спектакль как на праздник, а после спектакля выходили на улицу и долго не расходились от радостного возбуждения. Писатель Феликс Кандель, вдохновлённый спектаклем, написал лирико-философское эссе в духе библейской притчи "Заколдованный театр".
Для этой работы он хотел собрать дополнительный материал, и поскольку мы были давно знакомы, я свёл его с актёрами - участниками спектакля, среди которых была и моя мать, Нехама Сиротина, бывшая актриса ГОСЕТа. Поскольку в те годы театральный зал гостиницы "Советская" постоянно занимал цыганский театр "Ромэн", а еврейский драматический ансамбль Москонцерта выступал в клубах и на свободных в этот день сценах, то еврейские актёры грустно шутили (эту шутку приводит Феликс Кандель): "Дожили! Цыгане имеют свой театр, а евреи кочуют".
Не уверен, но думаю, что именно тогда, после этой постановки, Григорий Перкель решился на эмиграцию. Сам он рассказал мне, что мысль об эмиграции возникла раньше, когда он непосредственно столкнулся с государственным антисемитизмом.
По словам автора фильма "Из коробки" Семёна Пинхасова, до 1977 года, то есть до эмиграции в США, Григорий Перкель представлял советскую культуру, а теперь представляет культуру американскую. Но я бы сказал, что Перкель и в первой половине своей жизни, и во второй представляет только свою собственную культуру. Он - та самая кошка, которая гуляет сама по себе, причём всё время по раскалённой крыше. Наверно, поэтому его работы признаны в разных странах и висят в крупнейших картинных галереях и музеях России и Америки.
Фильм Семёна Пинхасова начинается с того, что по нью-йоркской улице проходит Григорий Перкель, а за кадром звучит его голос: "Я - человек без гражданства. Я не хочу быть привязанным к какой-то земле". Вот слова свободного человека, ставшего, наконец, независимым.
Сам Перкель называет себя американским художником родом из России. Но, по-моему, истинный художник принадлежит не стране, в которой родился или жил, а всему миру, Искусству. Даже вскормленный художественной школой, традицией, историей, культурой какой-либо страны, он, как настоящий Мастер, отрывается от своей земли и парит над миром, как у Марка Шагала...
Но вернёмся к документальному фильму "Из коробки", герой которого художник Григорий Перкель занят в последние годы тем, что творит прекрасное из безобразного: из картонных упаковочных коробок, подобранных в супермаркете.
Из этого материала с разноцветными названиями товара, продукта и компании художник вырезает и выклеивает удивительные по своей красоте мозаичные композиции, ничего не подрисовывая. Этот период творчества он объясняет в фильме своим ощущением времени, в котором живёт.
Раньше он жил в стране мифов, в Советском Союзе, там, где "промывали мозги" коммунистической пропагандой и создавали миф чуть ли не райского государства. В Америке, как оказалось, тоже расцветает мифотворчество, но этим занимаются корпорации, рекламирующие свою продукцию. Реклама тоже "промывает мозги", убеждая потребителя в необходимости купить продукт.
Перкель говорит: "Я своим искусством выступаю против "промывания мозгов" в любом виде, против любого идолопоклонства". Вот почему художник взялся за превращение рекламы и логотипа компаний на картонных коробках в искусство, в причудливую по узору и цветовому сочетанию мозаику. В этом спрятана ирония художника над сегодняшним миром, в котором всё есть товар, всё продаётся и покупается. Если Шекспир восклицал: "Весь мир театр, и все мы в нём актёры", то Перкель как бы говорит: "Весь мир магазин, и всё мы в нём покупатели и продавцы". К сожалению, это относится и к искусству, которое тоже товар. Нравится ли художнику такой мир? Видимо, нет. Но мы в нём живём. И этот мир отражен в творчестве Перкеля. Отражен и преображен: даже из мусора, из выброшенных за ненадобностью картонных коробок можно создать нечто живое, украшающее нашу жизнь.
Создание мозаик - это лишь очередной этап в творчестве Григория Перкеля. Художник удивительно разнообразен: портреты, натюрморты, литография, рисунки, графика, художественная фотография, отличающаяся редким чувством композиции... Ему интересно с самим собой, а нам интересно с ним.
Перкель есть то, что в Америке называется self made, то есть буквально "сделавший себя сам". Он никому не должен быть благодарен, никого не просил и не просит о помощи. Ошибается? Да, конечно. Но это ЕГО ошибки, и он никого в них не винит, преодолевает трудности сам. Трудный человек. С трудным характером. Без компромиссов. Без политической корректности. Говорит, что думает. Из-за этого порой теряет друзей. Нет, не друзей, а знакомых. Что ж, чем их меньше, ненастоящих, тем больше времени для работы. Зато настоящие понимают его и говорят об этом в фильме. Это куратор Анна Рагулина и специалист по истории России Эми Найт, художник-фотограф Рикардо Баррос, искусствовед Кэтрин Соммерс и пианист Владимир Фельцман...
На территории штата Нью-Джерси, в Саут-Брансуике, вдали от шума городского Григорий Перкель построил для себя большой дом с просторной, очень светлой мастерской. Это его государство, его мир, о котором он мечтал. Во всю стену окна смотрят на лужайку, за которой сад. За деревьями не видно никаких соседних домов. Для гостей хлебосольный хозяин приносит со своего участка спелые овощи и фрукты, а его жена Наташа, обладающая своеобразной восточной красотой, тут же готовит салаты и подаёт на стол. Всё в этом доме настоящее, как сам хозяин, как его картины, мозаики, фотографии... Кстати, о Наташе Перкель. В Америке она 30 лет проработала картографом в газете "Нью-Йорк Таймс".
Своя профессия, своя хорошая зарплата. Однако работа жены художника потруднее будет. Я не знаю, кто из них кого выбрал 50 лет назад, но брак оказался на редкость удачным. По признанию самого Григория Перкеля, Наташа - идеальная жена для художника: она очень точно чувствует, когда должна появиться рядом, а когда должна уйти и не мешать. Уметь оставить артиста наедине с его творчеством, трепетно и с пониманием относиться к посетившему художника вдохновению - далеко не каждой жене хватает на это мудрости и чуткости. То же относится и к мужу, если его жена - человек творческой профессии. Так что Григорий Перкель и в семье сумел выстроить гармоничные отношения.
Неторопливому размышлению автора фильма о месте художника в современном мире, об искусстве и о жизни очень помогает музыка Шопена в исполнении Владимира Фельцмана. Поражает и то, что режиссёр сумел в длящемся чуть более получаса фильме бережно показать замечательные работы Григория Перкеля, особенно в финале, ибо художник хорошо говорит о своём искусстве и о себе, но ещё лучше говорят о нём его картины.
...Семён Пинхасов очень удачно выбрал для своего фильма название "Из коробки". И дело не только в том, что несколько лет Григорий Перкель работал над мозаикой, для которой исходным материалом служили вырезанные им фрагменты цветных картонных коробок.
Эти произведения будят воображение зрителя: одни видят в них стаи птиц, другие - рыб, третьи - сновидение больного лихорадкой, четвёртые погружаются в экспрессию художника, пятые любуются узором. Словом, каждый воспринимает работу Перкеля по-своему, но не заметить её, не постоять в размышлении невозможно. А в подтексте названия угадывается другая мысль: художник Григорий Перкель выскочил из коробки в мир искусства, как чёртик из табакерки, как джин из бутылки, и загнать его обратно уже никому не удастся.
Добавить комментарий