Происходит то, что от тебя не зависит. Интервью с Мариной Королевой

Опубликовано: 15 мая 2014 г.
Рубрики:

koroleva-w.jpg

Марина Королева
Марина Королева
Марина Королева
Ирина Чайковская:  — Начну с поздравления: с рождением второго внука, дорогая Марина! Сейчас я понимаю, что дети — едва ли не главное в нашей жизни, драгоценен каждый час, проведенный с малышом. И вот какой вопрос в связи с этим: вам не кажется, что мир стоит сейчас на пороге чего-то страшного, как бы ни новой мировой войны (даже произносить это тяжело, слова застревают в горле)?

Марина Королева: — У меня до сих пор с трудом проговаривается это слово, «внук»... Я чаще говорю о «детях моей дочери». Тем более что это, увы, больше похоже на правду. Так вышло, что дочка с внуками далеко, мы редко видимся, хотя современные средства связи как-то и выравнивают это неравномерное общение. Но только отчасти, отчасти. По скайпу все-таки не обнимешь, не передашь тепло. Я себя определяю как МЧС — мама по чрезвычайным ситуациям. Когда надо, и очень надо, я буду рядом.

О том, что происходит в мире... Жаль, что мы мало читаем о том, что происходило век назад, в 1914-ом, например, и дальше. Поразительно много параллелей! А уж Бунин с его «Окаянными днями» — это не просто дневник, это предостережение всем нам, живущим в России: читайте, думайте. А Булгаков, «Белая гвардия?» А «Тихий Дон» Шолохова? З.Гиппиус, Д.Мережковский, Г.Иванов, В.Набоков... Мне кажется, люди испытывали в начале прошлого столетия во многом те же чувства, что и мы сейчас. Главное здесь вот что — происходит то, что от тебя не зависит. Твоя личная воля бессильна. Так бывает в страшных снах, когда ты пытаешься поднять руку — и не можешь, пробуешь проснуться — не получается. Ты слышишь поступь истории. Такие периоды, должно быть, хороши для историков, да. Или для писательских наблюдений. Но для частной жизни человека, для единственной его судьбы это не лучшие времена. Высокая турбулентность, как сейчас модно говорить.

— В своем блоге вы пишете о том, что «детали» только запутывают общую картину, сравниваете происходящее с бредом сумасшедшего, в котором иногда проскальзывает что-то весьма правдоподобное. Согласна с вами. Многие комментарии событий на Украине похожи на камуфляж: подробности есть, а до сути не доберешься.

— Я бы не стала говорить об этом, если бы это касалось только меня. Но я проверяла свои ощущения не просто на множестве знакомых, но и на коллегах. То есть на журналистах, которые каждый день имеют дело с информацией, с новостями. И что? Да ничего. Никто толком ничего понять не может. Конечно, ведущий новостей на таком радио, как наше, будет честно сообщать обо всем, что ему известно: назовет имена, должности, населенные пункты на Украине, где что произошло сегодня, столкновения, количество военной техники, будут даны все необходимые ссылки... Но штука в том, что даже это не приближает нас к пониманию. О ежедневных пропагандистских программах, которые все это время выходили на основных федеральных каналах, я вообще молчу: они так же похожи на журналистику, как на балет. Но к этим программам, строго говоря, никаких претензий, это не информация, не аналитика, это пропаганда, что с нее взять? А вот когда вся имеющаяся в твоих руках информация не раскрывает сути — это для меня феномен загадочный. Честно сказать, я с таким впервые сталкиваюсь в своей профессиональной жизни. Как будто кто-то специально пускает дым — знаете, бывает такой во время разных шоу, на сцене или в студии. Но сценический дым позволяет все-таки рассмотреть, что происходит. Дымовая завеса украинско-российского противостояния беспрецедентна. Мы не знаем — на самом деле не знаем — что там происходит. Главное, зачем и почему происходит. Не знаем ни автора пьесы, ни режиссера. И финала не знаем.

— Самые чуткие комментаторы на «Эхе Москвы» — Муратов и Венедиктов — кричат: «Остановитесь! Что вы делаете? Впереди пропасть!»

Как вы думаете — услышат?

— Знаете, я бы не наделяла комментаторов и журналистов ролью вершителей судеб, мы не политики, у нас другая работа всегда была. С другой стороны, это не значит, что кричать бесполезно. И я точно знаю, что слышат, читают. Тут, скорее, вопрос другой: не «услышат ли», а прислушаются ли? И вот здесь мой ответ «нет». Если речь о наших властях, они прислушаются только к аргументам своих кошельков, уж извините. Для них жизнь, власть и деньги — одно и то же. В России никогда еще, кажется, не было такой бессовестной, откровенно безнравственной и одновременно такой понятной власти. Деньги, только деньги. Всё остальное для них, включая идеологию, — дымовая завеса.

— Я не перестаю удивляться тому, как «распрогандированы» даже самые близкие мне россияне. На все мои вопросы они отвечают: «Во всем виновата Америка...»Идут бесконечные разговоры о «санкциях», сейчас уже над ними не посмеиваются, а видят в них реальную экономическую угрозу для «простых людей». Но «санкции» — это ответ на действия России на Украине. И ответ экономический — не военный. Их цель остановить горячие головы, предотвратить расползание конфликта. Россияне этого не понимают?

— Да, это самое трудное, про «распропагандированность». Стала замечать за собой в последнее время, что боюсь заговаривать в малознакомых компаниях об украинских событиях. Не хочу вступать в непродуктивные споры. С большинством родных у меня вообще табу на подобные разговоры, потому что я знаю, что будет. Есть у меня на этот случай универсальная формула: «Мы не единомышленники». Это сразу снимает вопросы и желание спорить. Но вообще — пугающая тенденция, я такое в последний раз испытывала в советские времена, когда еще школьницей и студенткой видела всё иначе, не так, как моя вполне правоверная советская семья. Так же, как тогда, трудно удержать ментальное «равновесие», не потерять головы. Трудно, но можно. Поскольку имперская идея всегда была мне не просто неприятна, а отвратительна, я просто стою на своем, как стояла: нет выше ценности, чем жизнь человеческая, и всякий, кто ставит выше идеи территорий, ресурсов, государства и т.д. и т.п. — заведомо ведет людей в пропасть. Если же они, люди, сами не научились ценить свою и чужую жизнь, не хотят отвечать за нее, а хотят кричать «Крым наш» — что тут скажешь? Это две разные такие позиции, понимаете? Это не объясняется словами. Я говорю: человек — единственная ценность, а он мне — «Это наша земля». Ты про возможные санкции и свободу перемещения по миру, а он — «Зато Крым наш». Пожмешь плечами и отойдешь. Мы не единомышленники, нет.

— Если отойти от событий на Украине, что вы скажете об общей обстановке в стране?

Похоже, что кольцо вокруг «Эха» сжимается. Наверное, что-то похожее было с некрасовским «Современником» в начале 1860-х, когда в России было весьма неспокойно. Мы помним, что правительство тогда приостановило издание «Современника» на восемь месяцев. Какие перспективы у сегодняшней свободной прессы?

— Обстановка в стране определяется как раз многократным возрастанием числа людей, готовых кричать «Крым наш» (хотя спроси их — что им Крым? Были они там вообще и собираются ли?) и скукоживанием пространства «единомышленников». Тех, с кем ты спокойно мог бы вступить в разговор о «крымнаш». С другой стороны, именно многолетняя работа на «Эхе Москвы» приучила меня к общению не только с единомышленниками. В «Особое мнение» приходили ведь не только Л.Радзиховский, Д.Быков или М.Веллер, но и А.Проханов, и М.Шевченко. Спасибо нашему главреду А.Венедиктову, это отличные «тренажеры» — в смысле дискуссий с антиподами. А среди моих коллег всегда были и есть люди разных политических пристрастий и убеждений. Что не мешало нам — не дружить, нет, это и не требуется, — но работать вместе. И это никогда не отражалось на эфире, никогда!

Что до «тучи сгущаются» и «кольцо сжимается» — я помню эти разговоры и десять лет назад, когда на «Эхе» менялись акционеры («Газпром-медиа» вместо «Медиа-моста»). Вот нам осталось три месяца, в лучшем случае четыре... Помню и привыкла к ним. Тогда еще решили, что работаем, пока работается, жизнь покажет. И это были прекрасные десять лет — вдобавок к тем прекрасным десяти, что были у меня на «Эхе» до того. Вот уже двадцать будет в этом году... ого, ничего же себе.

Поэтому я и сейчас говорю себе: нечего рассуждать о перспективах прессы вообще: работай, пока работается, а проблемы будем решать по мере поступления. Это такая «жизнь по факту», без планирования. Что кажется невозможным на Западе, кстати. Но — как есть, как есть.

— Как вам кажется, куда может привести россиян введенное в оборот наименование «пятая колонна», в которое легко включаются лучшие представители российской интеллигенции?

— Оно бытовало и прежде, тут удивительно другое — как оно было вброшено и подхвачено пропагандистской машиной. Настоящее нейролингвистическое программирование, запуск механизма ключевых слов. Я, пожалуй, согласилась бы тут с Ириной Прохоровой, которая предлагает вообще игнорировать это словосочетание. Не тиражировать, не произносить, даже в шутку, как некоторые мои друзья это делают («Ну что, привет пятой колонне!»). Если при вас упомянули — переспросите: что, простите? Это вы о чем, о ком? Короче, не повторять за ними всякую дрянь. Возмущение, борьба, ирония — нет, не поможет. Игнорировать.

Marina Koroleva_ pravila zhizni 2014 w.jpg

Марина Королева в передаче «Правила жизни» канала «Культура». 2014 г.
Марина Королева в передаче «Правила жизни» канала «Культура». 2014 г.
Марина Королева в передаче «Правила жизни» канала «Культура». 2014 г.
— В последнее время вас часто можно увидеть на канале «Культура» в передаче «Правила жизни» с ведущим Алексеем Бегаком. Передача от выпуска к выпуску набирает обороты, у вас там «лингвистическая страничка». И судя по тому, что на лингвистическую тему там выступают еще и Татьяна Самохина, и Борис Иомдин, интерес к русскому языку в обществе растет. Не замечали?

— Этот интерес никогда не иссякал, между прочим. Что бы ни происходило вокруг, вопросы «как правильно» и «что это за слово», наших слушателей интересовали всегда. Иначе как бы мы (вот уже скоро пятнадцать лет) вели программы «Говорим по-русски» и «Как правильно?» «Правила жизни» — новый для меня опыт, хотя были до этого программы о русском языке и на НТВ, и на «Бибигоне», потом на «Карусели». В «Правилах» задана тональность, которая мне невероятно близка: уважительного, заинтересованного, располагающего неспешного разговора. И с Алексеем Бегаком, которого я до программы не знала, работаю все с большим удовольствием. Да там вообще команда замечательная, на «Правилах жизни», — от шеф-редактора до операторов и гримеров. Мне кажется, это чувствуется по эфирам.

— Чувствуется, конечно. Алексей Бегак очень раскрепощенно ведет передачу, что передается и собеседникам, и зрителям. Но у меня к вам вот какой вопрос: думаете ли продолжать свое писательство? Написали ли что-нибудь после «Кончерто гроссо»? Есть ли задумки?

— На это всегда отвечаю: я не писатель, я просто написала роман. Ну, и две пьесы еще (тут хочется поставить смайлик, но этого знака препинания в русском языке пока нет). Кроме шуток — напишу, обязательно. Но почему-то точно знаю, что сейчас не время писать. Сейчас время записывать. А время писать придет еще.

Что обязательно будет в скором времени (надеюсь) — третья книга о русском языке. Там будет и старое, лучшее, и новое. Первые две давно распроданы, меня часто спрашивают, когда будет еще. Вот говорю — будет.

— Что бы вы хотели попросить у судьбы для своего новорожденного внука?

— Я бы просила для него судьбы. И любви, без которой судьбы быть не может.

 

9 мая 2014 г.
Бостон—Торонто

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки