rozner1.jpg
Почему его с восторгом вспоминают не только те, кто видел и слышал его оркестр вживе? Почему европейские джазовые музыканты говорят: «да, это был класс»? Что ж, давайте вспомним далекие времена.
Ремесленник-каретник Ицхак Рознер в начале 20-го века перебрался из Польши в Берлин, и там у него, отца 4-х дочерей, родился сын Адольф. С малых лет, как это было принято в подобных семьях, мальчика стали учить музыке, скрипке, и учить не где-то, а в берлинской консерватории. Но не пошел Ади в симфонический оркестр, его увлекли заокеанские джазовые ритмы, распространившиеся теперь и в Европе. Он, 19-тилетний, стал трубачом в популярном немецком оркестре Вайнтрауба «Синкопаторы», который исполнял, кроме чарльстона и танго, разные ритмические вариации, украшая их световыми эффектами. От этих новшеств публика была в восторге.
Но пришел 1933-й год, и стало понятно, что из гитлеровской Германии еврею следует убираться, — и, после гастролей в Бельгии и Голландии, Ади переезжает в Польшу, куда его давно звали приятели-музыканты. В Варшаве, в Кракове и Лодзи его оркестр встретили с энтузиазмом, было также записано несколько пластинок, побывал оркестр на гастролях во Франции и в Прибалтике (еще «не советской»). Молодой трубач американизировал свое имя, став «Эдди».
Когда Германия и СССР разделили между собой Польшу, Рознер, его молодая жена — певица Рут Каминская, а также музыканты оркестра бежали из горящей Варшавы на восток, в Союз. Их приняли дружески, а белорусский партийный и государственный деятель Пантелеймон Пономаренко — как ни странно, большой любитель джаза — поспособствовал организации Государственного джаз-оркестра республики. Руководителем оркестра стал Адольф Игнатьевич Рознер, уже советский гражданин, а польские его друзья-музыканты Лямпель, Гофман и Маркович в этот оркестр вошли. Последовало множество концертов, Минск рукоплескал, а умный Рознер добавил в репертуар вариации на темы популярных фильмов (включая знаменитый «Большой вальс»). Ах, как радостно звучала новая песенка «Ждем вас во Львове!». Оркестр играл, Рут пела, но главным во всем этом был сам Эдди в ослепительно белом смокинге — и его труба.
eddi_rosner_semya_40-2.jpg
В войну рознеровский оркестр ездил с концертами по Союзу, бывал он и во фронтовых частях, получая благодарности (в том числе и от командующего 1-м Белорусским фронтом Константина Рокоссовского), А среди личных наград Рознера имелась медаль «За освобождение Варшавы». В победном 45-м оркестр выступал в Москве.
А вскоре в Союзе разразилась «борьба с иностранщиной», что включало и «борьбу» с западной музыкой (музыканты прозвали это «эпохой разгибания саксофонов»). Одни джазовые оркестры были распущены, других только «пошерстили», — и, назвав «эстрадными», приказали изменить репертуар. Виртуоз Александр Цфасман вообще свой оркестр покинул, а Эдди Рознера в печати обозвали «третьесортным ресторанным трубачом...».
Польша восстановила свою государственность — и многие поляки потянулись из Союза домой. Уехала со своим театром и мать Рут — Ида Каминская (знаменитая актриса и театральный режиссёр), а Эдди все откладывал отъезд, не понимая, что плохого может случиться с ним в столь дружелюбной советской стране. Спохватился он лишь осенью 46-го, когда официальный срок отъезда поляков уже закончился, и пришлось все организовывать «подпольно». За день до намечавшегося перехода границы его и Рут во Львове арестовали; поговаривали, что к этому приложил руку тот самый Пантелеймон Пономаренко, на чьи уговоры «не покидать Белоруссию» Рознер не поддавался.
Так настал для него следующий период — ГУЛАГовский. Рознера обвинили в «намерении бежать в Америку». После физических мер воздействия (ломали пальцы, пальцы музыканта!) он все подписал, получил 10 лет и был отправлен «на восток». Рут услали в среднеазиатский лагерь членов семьи политических преступников, а их дочь, маленькую Эрику, приютили московские друзья.
И потянулась конвойная жизнь: лагеря Магадана, Хабаровска, Комсомольска-на-Амуре. Нет, Рознер не копал землю, не валил лес, — а играл в лагерных оркестрах (музыкантов-заключенных для этого хватало), но — он находился в руках лагерных надзирателей и за колючей проволокой. В то время он неплохо ознакомился с русским языком, точнее — с его лагерной «феней»...
Так и шло: Рознер с оркестром играл для разного начальства, в перерывах использовался как санитар или кухонный работник, а как ему жилось, хорошо видно по фотографии тех лет, не говоря уже о том, что начинался авитаминоз, кровоточили десны — какая там игра на трубе! Все же оставался и «прежний» он: сначала был роман с вольной счетоводкой, певшей в его оркестре (родился сын Володя), а через пару лет — с лагерной культурницей (родилась дочь Ирина). Немало прошений подавал Рознер «наверх», но ничто не менялось.
Перемены явились после смерти Сталина — отсидевшего восемь лет Рознера освободили. Однако ему и думать было нельзя о возвращении в Польшу-«заграницу», хоть там находились жена Рут с Эрикой, — и он взялся организовывать в Москве свой новый оркестр, пригласив, конечно, и своих уцелевших музыкантов.
В советской обстановке приходилось учитывать многое: и наличие оркестров-соперников (Утесова, Саульского, «шанхайца» Лундстрема и других), соблюдать правила — того нельзя, этого нельзя (список «чего нельзя» все обновлялся). И при этом нужно было иметь успех! Рознеровский оркестр успех имел.
Вскоре оркестр пригласили в фильм-комедию молодого режиссера Эльдара Рязанова — и Рознер согласился. Фильм «Карнавальная ночь» зрителям понравился: веселый, музыкальный, с участием Игоря Ильинского, Сергея Филиппова и новой звезды Людмилы Гурченко, и звучал оркестр великолепно, но... Рознер на экране так и не появился; очевидно, «по рекомендации» сверху.
rut i gofman-w.jpg
Жизнь продолжалась: Эдди, уже за сорок, женился на молоденькой танцовщице Галине, выступавшей с его оркестром, обустроил свою московскую квартиру, ему даже разрешили съездить в Варшаву на свадьбу Эрики (правда, съездить без жены), заботился он и о своих «побочных» детях Володе и Ирине. И с оркестром гастролировал по Союзу.
А вокруг подрастали новые поколения, являлись новые стили и ритмы, молодые всяческими путями — по радио и по «записям на костях» — знакомились с западными хитами, а Рознер, отрезанный от музыкального мира Запада, старел... Желая остаться «на уровне», он, передав в конце 60-х свой московский оркестр в руки Анатолия Кролла, переезжает в Гомель, где создает оркестр новый, «биг-бендовский». Но это не помогло: советская политика не менялась, на Гостелерадио только-только прикончили близкий по стилю оркестр Вадима Людвиковского... И Рознер решает СССР покинуть.
Против этого уже никто не возражал — и в 1973 году Эдди с женой уезжает в Западный Берлин. Насовсем. Одна из его сестер, жившая с довоенных времен в Бразилии, сняла им квартиру в знакомом с детства берлинском районе Шарлоттенбург. Музыкант Эгил Шварц, обосновавшийся в Берлине ранее, писал: «Эдди Игнатьевич был сугубо западным человеком. Но мир, в который он вернулся, уже был другим, да и возраст имел значение. Как у спортсменов и артистов балета, творческая жизнь медных духовых — коротка. Но он был энергичным организатором, а также пытался начать новую карьеру на основе своих шлягеров». Однако к этому времени ностальгическая волна, тяга к давним шедеврам, на Западе утихла — и ему досталась лишь работа при ресторанном оркестре. Такая подробность: Рознер очень жалел, что не смог повидаться с ветеранами оркестра Вайнтрауба: встреча намечалась в Австралии, далеко ехать... Но что он успел — это подарить ударную установку своему внуку Вадиму — начинающему музыканту, успел вызвать в Германию дочь Ирину (она поступила в Гейдельбергский университет) — и подружиться с собачкой Алисой, которую дочка привезла ему в подарок.
Эдди Рознер скончался в августе 1976 года, в Берлине, внезапно. Он, 66-летний, еще не добрался до глубокой старости, — сказались, наверно, лагерные годы, а также разные «взлеты и падения».
Кто сейчас помнит Рознера-музыканта? Российские граждане моложе 55-ти лет такого имени не слышали вообще, — позаботилась об этом советская цензура, которая аккуратно убрала отовсюду его имя, имя «отъезжанта». Другое дело — старшие поколения, а также немцы, его соотечественники, и особенно — немецкие джазисты.
А с 90-х годов Рознера стали вспоминать и в России: о нем появились статьи в журналах и газетах (даже в «Магаданской правде!»), вышла книга «Взлеты и падения великого трубача», авторства Ю.Цейтлина, работавшего в его оркестре в 50-е. К этому можно добавить художественный фильм «Зимний вечер в Гаграх», показавший «место джаза» в последние советские годы; в фильме звучал упомянутый уже джаз Анатолия Кролла, а главную роль исполнил Евгений Евстигнеев, в молодости сам игравший на ударных в заводском оркестре.
Неожиданностью явился документальный фильм «Джазмен из ГУЛАГа» (режиссер Пьер-Анри Сальфати, сценарий Натальи Сазоновой и Пьер-Анри Сальфати). Этот (очень интересный) фильм показали на разных мероприятиях в России и заграницей, но в прокат он почему-то не вышел.
И, наконец, в текущем году в России была издана обстоятельная, теплая, и со многими фотографиями книга о Рознере, авторства музыканта, живущего сейчас в Германии, — Дмитрия Драгилева. Книга имеет название «Эдди Рознер: Шмаляем джаз, холера ясна!», к ней прилагается диск с записями рознеровского оркестра (из книги я кое-что взяла для этой статьи).
Хоть век уже идет другой, и немало поколений сменилось, но ослепительная улыбка Эдди Рознера и звук его «золотой трубы» в людской памяти — сохранились.
Добавить комментарий