У этого фильма три отличительных черты. Во-первых, в нем любопытно сочетаются идиотизм сценария и высокий уровень режиссуры.
Во-вторых, он сделал огромные кассовые сборы. Стоил "всего" $30 миллионов, а в США в первый же уикенд собрал $37 миллионов.
В-третьих, он снят в Южной Африке.
Жанр фильма — фантастика. Но в нем просматриваются черты политической притчи, основанной на южно-африканской истории. И это вызвало громкие похвалы американской критики.
Это также вызвало у меня желание разобраться в истории этой страны.
У меня о Южной Африке представление слабое. Что-то помню про англо-бурскую войну в начале 20-го века. "Трансвааль, Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне..." Почему-то полагалось сочувствовать бурам. Помню про прикуривание: англичанин достал сигару — бур зарядил ружье. Англичанин прикурил — бур его пристрелил. В общем, у меня были глубокие познания.
Ну и, конечно, апартеид.
Позвонила нескольким друзьям с вопросом, что такое апартеид. Все ответили одинаково. Притеснение негров. Неравноправие. Угнетение. Люди второго сорта. Деревня Соуэто. Демонстрации в поддержку Манделы. На вопрос, кто такой был Мандела, все сказали — руководитель борьбы угнетенных. За что сидел в тюрьме, сказали — за это. Один человек ответил, что он был бандит. Но за что конкретно сидел, уточнить затруднился. Другой сказал, что апартеид — изоляция негров. Но как ее проводили, точных сведений не имел.
Словом, все примерно на моем уровне. Англичанин прикуривает, бур заряжает.
Пришлось погрузиться в трясину интернета. Конечно, кое-что в интернете я уважаю. Например, "Википедию". Из нее можно выудить факты. Кроме того, по ее совету удалось найти в библиотеке книгу южно-африканского историка Германа Гилиоми "Африканеры: биография народа". (Hermann Giliomee, The Afrikaners: Biography of a People). Африканеры — это и есть буры, потомки голландцев. Книгу тяжеловато держать на весу, потому что в ней 698 страниц в твердой обложке, но она дает хорошее представление о строительстве совместной жизни народов в Южной Африке. Становится ясно, что это строительство, несмотря на массу благих намерений, получиться не могло. В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань, даже если очень хочется.
Это история одной иллюзии.
Слово "апартеид" на африкаанс, языке буров, значит "разделение".
В начале XX века черных в стране было больше, чем белых, в 4 раза. К 80-м годам — в 7 раз.
Белые хотели жить отдельно. Объясняли это тем, что не хотели быть поглощенными, раствориться в подавляющем большинстве. Желали сохранить себя и свой, уж извините, образ жизни. При этом воевать с большинством, истреблять его не собирались и ненависти к нему — как нацисты к евреям — не питали. Идеи расовой неполноценности африканцев в этом обществе хождения не имели. К цивилизованным африканцам отношение было самое благожелательное. К нецивилизованным — тоже, при условии, чтобы их самобытность не захлестывала всех остальных. Общество наивно старалось устроить так, чтобы все по возможности были довольны. Только вот возможности такой не было.
Апартеид разыгрался в полную силу с 1948 года, когда к власти пришла в результате выборов Национальная партия (НП), руководимая белыми африканерами. Населению официально предложили пройти регистрацию, и всех зарегистрировали как черных, белых, цветных и индийцев. Другими словами, выдали всем удостоверения личности с указанием расы. Отличие от СССР состояло в том, что у нас паспорта давали с 16 лет, а в Южной Африке с 18. И еще в том, что в Южной Африке это считалось угнетением, а про наши внутренние паспорта с пятым пунктом мир вообще не знал.
В 1958 году страну поделили на десять национальных областей — "хоумлэндов" или "бантустанов" (от слова "банту" — народ, люди). Считалось, что Южную Африку населяют разные национальности со своими языками, обычаями и культурой: зулу, соза, цвана, свази, цонга, венда и другие. В стране было 11 официальных языков.
Четырем таким областям в 1971 году вообще дали независимость как отдельным государствам, а остальным шести — автономию. Те, кто получил независимость, уже не считались гражданами Южной Африки. Это была странная политика. Все государства обычно стремятся к объединению, а это хотело разделиться. Но негритянские руководители четырех бантустанов поддерживали апартеид.
Поддерживала его даже прогрессивная интеллигенция. Дело в том, что после Второй мировой войны черное население двинулось из своих бантустанов в города. Из 8,5 миллионов черных 2 миллиона оказалось в городах. Белых там было 1,5 миллиона. В бантустанах экономика хромала, жили бедно. В городах можно было заработать. Они обросли по окраинам трущобами. Выросла преступность. Начались этнические столкновения. В 1949 году была битва в Дурбане между зулусами и индийцами. Погибло 147 человек, 300 домов разрушили.
Апартеид не был для белых средством утвердить свое превосходство. Они надеялись, что эта политика сгладит конфликты, уберет точки соприкосновения, а тем самым и трения. Например, в книге Гилиоми (а он противник апартеида) приведено мнение Пита Силлие, редактора влиятельной газеты, которого Гилиоми считает человеком острого ума и крупным мыслителем: "Такой аспект апартеида, как установление внутренних границ между отдельными районами проживания, — писал Силлие, — вызвал осуждение всего мира. Мне это тоже в принципе не нравится. Но без таких границ в стране воцарится закон Линча". (Сразу заметим — как в воду глядел, но об этом позже.)
Мир, естественно, осуждал все безобразные перегибы апартеида. Например, в Южной Африке запретили не только смешанные браки, но и секс между разными расами как аморальный. За 36 лет (1949-1985) по этому закону осудили 11 тысяч человек. На этой почве были самоубийства. По закону о "раздельных удобствах" разделили автобусы и вагоны, плавательные бассейны и туалеты, театры и кино, пляжи и парки.
В законах о народном просвещении было предусмотрено особое образование для черных школьников — с учетом того, что они будут заниматься не слишком квалифицированным трудом. Один министр вроде бы сказал: "Какой смысл учить их математике, когда она им не понадобится в жизни".
Но старались сделать и по-другому. Провели закон "о расширении университетского образования" — учредили отдельные университеты с преподаванием на разных африканских языках. Там математика была.
Еще постановили, что белые предприниматели обязаны оплачивать строительство жилья в городах для своих черных работников. Или вот был закон 1959 года о порядке перевода капиталов в бантустаны для создания там рабочих мест.
Самую дурную славу получили законы о пропусках. Нам их объяснять не надо. Мы при них жили. Например, сельские негритянские районы нельзя было покидать и ехать в города без разрешения местных властей. Точь-в-точь как в сталинских колхозах. Закон 1952 года не запрещал неграм жить в городах, если они там родились или проработали не менее десяти лет. В противном случае для работы в городе требовались внутренние паспорта и пропуска — то есть, попросту говоря, прописка, как для наших лимитчиков. Так апартеид пытался защитить города от преступности. И эта недемократическая мера, скажем прямо, помогала.
Прогрессивные силы возмущались переселениями. Их стали проводить в массовом масштабе с 1960 года. Переселяли из трущоб. Скажем, в 13 км от Иоганнесбурга выстроили поселок Соуэто с четырехкомнатными стандартными домиками (это название — сокращенное South Western Township, то есть, по-нашему, Юго-Запад). С окраины города выселили черное население трущобного городка, перевезли в новое жилье в Соуэто, трущобы снесли. Считалось, что жизнь в собственных районах будет лучше для негров: они станут домовладельцами, бизнесменами, повысят самоуважение, будут участвовать в самоуправлении. В теории все было неплохо.
На практике не очень получалось, хотя старались вовсю. Переселяли обитателей так называемых "черных мест", окруженных белыми фермами. Переселили 600 тысяч "цветных", индийцев и китайцев. И 40 тысяч белых тоже выселили с земель, отданных бантустанам. Словом, разделяли и разделяли, но не с целью сделать черным плохо. А с тем, чтобы всем было хорошо.
Это, конечно, была утопия, обреченная на провал.
С 1912 года у африканцев была своя партия — Африканский Национальный Конгресс (АНК). Она действовала мирными средствами. Если ей что не нравилось, устраивала демонстрации, писала петиции. Словом, это были меньшевики, которые надеялись таким путем постепенно улучшить общество. Правда, в 1927 году президент партии предложил начать сотрудничество с коммунистами, но его быстренько переизбрали, и АНК жила себе спокойно до 1949 года.
А в 1949 году все изменилось. К этому времени товарищу Сталину пришлось отказаться от идеи присоединения к советскому лагерю Западной Европы, ограничившись пока что Восточной. Зато открылось широкое поле действия на поприще национального освобождения Азии и Африки из-под пяты империализма и колониализма. Пришло время большевиков.
В партии АНК власть взяла молодая и энергичная Лига молодежи, где заправляли Уолтер Сисулу, Оливер Тамбо и 30-летний Нельсон Мандела. Характер новой власти проявился в том, что Сисулу стал уже не президентом, а генсеком АНК. Но поменялся не только язык. Программой партии стал черный национализм плюс марксизм. Она выступала просто-напросто против власти белых в духе всепобеждающих идей коммунизма. Партия входила в тесный тройственный альянс с Конгрессом профсоюзов и с компартией. Эта последняя в Южной Африке была запрещена законом, но не слишком обращала на это внимание. Уже в конце 1952 года Сисулу, Манделу и еще 18 руководителей АНК судили за принадлежность к незаконной организации, но они отделались легко. В 1956 году опять судили за государственную измену и оправдали.
Вряд ли нам с вами надо объяснять, кто именно в порядке хорошо законспирированной братской помощи финансировал АНК, куда ездили ее лидеры на учебу, и чему их там обучали.
Начались требования прямого и равного голосования, а также дележа земли и вообще всего национального богатства.
Было ясно, что если всеобщее голосование введут, то черное большинство отдаст власть АНК. И под ее руководством страна пойдет прямо к социализму. Сторонникам апартеида было жалко губить экономику. Ведь при апартеиде, с 1966 по 1991 год шел неуклонный экономический рост в 4,5 процентов ежегодно. Доходы черных жителей с 1960 по 1980 год выросли вдвое. Южноафриканские власти хотели сохранить эту экономическую стабильность и поэтому противились всеобщим выборам. Но прогрессивные демонстрации стали очень массовыми, причем АНК была заинтересована в том, чтобы власти арестовывали как можно больше народу и. хорошо бы, чтобы зверствовали. Тогда можно будет перейти к настоящим методам борьбы.
В 1960 году в пригороде Шарпвилл семь тысяч человек в знак протеста против системы пропусков осадили полицейский участок. Забросали его камнями. Когда они снесли ограду, полиция открыла огонь. 69 человек были убиты. Кровавое преступление потрясло мир.
У полиции, правда, были некоторые причины нервничать. За два месяца до этого в Като Мейнор, в Дурбане такая же толпа убила девять полицейских, отрезала им гениталии, всунула в рот и в таком виде таскала по улицам. Но мир не заметил этих мелких подробностей борьбы с империализмом.
После "Шарпвиллской бойни" настал желанный миг. Стало можно. В 1961 году партия АНК по инициативе Нельсона Манделы (получившего, кстати, при апартеиде университетское образование) создала собственную организацию боевиков, то есть, террористов (как левые эсеры в России) под названием "Умкхонто ве Сизве", или "Копье нации". Мандела ее и возглавил.
Африканские террористы занимались тем же, чем их российские предшественники — убивали и взрывали. Правда, народники и эсеры убивали только представителей российской политической верхушки. А африканцы — всех подряд. С 1961 по 1963 год было совершено 193 террористических акта. Минировали дороги, взрывали не только государственные учреждения, но и банки, магазины и стадионы. Были у них и свои концлагеря, где происходили пытки и казни. В результате в 1964 году Манделу поймали и приговорили к пожизненному заключению, что сильно укрепило его репутацию в глазах прогрессивного человечества. Пока он сидел, "Копье нации" вовсю продолжало свои действия.
"Википедия", потупив глазки, стыдливо заявляет, что общее число погибших за 30 лет от рук манделовских и пост-манделовских террористов почему-то неизвестно. Приводит какие-то отдельные примеры — там сгинуло 19 человек, там 8. Думаю, что действительно не знает, но боится прямо сказать, почему: да потому, что Южная Африка защищает своих доблестных террористов и скрывает их деяния от света дня.
Что было дальше, все помнят. Под давлением передовых сил планеты Южную Африку стали бойкотировать — санкции ООН, эмбарго, разжигание всеобщей неприязни к этой расистской стране и прочее. Наконец, силы гуманизма победили. Власть перешла к черному большинству. Над страной занялась заря свободы. Вернулся бежавший в 1963 году ветеран компартии Джо Слово, потомок литовских евреев-иммигрантов, крупный антисионист. В 1984 году он стал генсеком южно-африканской компартии. А его соученик по университету Мандела, выпущенный в 1990 году из тюрьмы и возведенный почти в божественное достоинство, стал президентом государства. Мир ликовал.
Ликовала и 26-летняя американка Эми Биэл, выпускница Стэнфорда. Она поспешила в Южную Африку, помогать негритянскому населению в организации всеобщих выборов. Несколько месяцев провела в университете Кейптауна. 25 августа 1993 года, когда до возвращения домой ей оставалось три дня, она везла в машине своих чернокожих коллег. Их окружила толпа молодых негров. Они бросали камни с криками "Один белый — одна пуля!" Когда в машине разбили стекло, Эми пришлось затормозить. Ее вытащили из машины. Черные друзья кричали: "Она — товарищ!" Товарища ударили кирпичом в лицо, а когда девушка упала, ее стали избивать и убили ударом ножа в сердце.
Четверых убийц арестовали. Дали им 18 лет. Через четыре года сидеть им надоело, и они обратились в Комиссию Правды и Примирения под руководством доброго архиепископа Десмонда Туту. Их действия сочли политическим актом и выпустили на свободу. В Африку приехали родители погибшей Эми. Они жали убийцам руки, обнимали их. Помню фотографию в газете: Линда, мать Эми, обнимает мать убийцы, у которой на страшноватом лице застыло большое изумление. Не будем останавливаться на этом психологическом феномене — вероятно, скорбящим родителям было легче таким образом преодолевать свое горе. Родители организовали фонд в память Эми. Бюджет у него был небольшой — 450 тысяч долларов из средств налогоплательщиков, предоставленные американским государственным Агентством по международному развитию. Двоих убийц взяли на зарплату работать в этом фонде. Один чем-то заведует, другой что-то координирует. Фонд проводит занятия с кейптаунскими детьми — занимается с ними спортом, учит танцам и музыке, кормит, разъясняет про СПИД. Взяли бы на зарплату и двоих других убийц, но один опять в тюрьме, и со вторым какие-то неприятности. Так что Линда, мама Эми, всю любовь отдает только этим двоим, которые в благодарность зовут ее бабушкой. (Папа Эми умер, все-таки не вынес). Линда подарила своим друзьям по земельному участку, чтобы они построили себе дома, потому что у обоих уже дети. Дочери. В фонде все идет хорошо, за исключением мелких событий. Убили развозчика хлеба. Убили нескольких детей на пляже. Убили одного помощника. А в остальном, прекрасная маркиза...
Страна уверенно двинулась по пути прогресса. Индекс человеческого развития, который выводит ООН, и который до 90-х годов неуклонно рос, сразу упал. Зато выросла безработица среди черных и бедность среди белых. Хронически не хватает электричества.
В стране пандемия СПИДа — болен каждый четвертый. Президент Мбеке, сменивший Манделу, запрещал лечиться лекарствами, бесплатно предоставляемыми Западом, потому что считал их ядами для отравления негров. Министр здравоохранения, дама по имени доктор Тшабалала, рекомендовала от СПИДа картошку и чеснок. Народ нашел свое средство от болезни: совокупление с девственницей, причем, чем моложе, тем лучше. Вовсю используют для этого младенцев-девочек в возрасте нескольких месяцев.
По данным ООН, Южная Африка занимает первое место в мире по преступности и второе по убийствам. Число убийств выше, чем в США, в восемь раз. Женщины имеют больше шансов быть изнасилованными, чем научиться читать. Англичане проводили в 1999 году опрос среди 1500 школьников. 500 из этих мальчиков сказали, что групповое изнасилование — это очень весело.
Опра Уинфри с большой помпой открыла свою роскошную школу для негритянских девочек в Южной Африке. Осенью 2007 года разразился жуткий скандал и пришлось увольнять чернокожих надзирательниц, которые этих девочек били и насиловали.
В Южной Африке было 12 тысяч белых ферм, которые кормили 40-миллионное население. Начиная с 1994 года по крайней мере три тысячи белых фермеров и членов их семей, в возрасте от нескольких месяцев до 87 лет, были убиты группами налетчиков. Почти везде убийства сопровождались многочасовыми пытками. С продуктами почему-то стало хуже. На этой почве начались убийства иммигрантов из Зимбабве, прибежавших от голода к своим южно-африканским братьям.
В декабре 2007 года партия АНК избрала свой новый Исполнительный комитет. Из 80 народных руководителей как минимум 9 процентов — осужденные преступники. По другим подсчетам, там их не 9, а все 29 процентов. Самая яркая личность — Винни, бывшая жена Манделы. В 1989 году был подвергнут пыткам и убит 14-летний активист АНК из Соуэто, которого Винни заподозрила в осведомительстве. Признался телохранитель Манделы, который по ее поручению и перерезал горло активисту. Возможно, он был далеко не единственной жертвой. Винни приговорили к тюрьме, но комиссия Правды и Примирения заменила заключение штрафом. Другие правонарушители в руководстве — в основном, воры и мошенники. Зума, новый президент Южной Африки, сменивший Мбеке после большой грызни и скандалов, обвиняется всего-навсего в изнасилованиях и в коррупции. Он, кстати, считает, что от СПИДа можно уберечься, если после секса принять душ.
Даже Джеймс Кирчик, замредактора известного американского левого журнала "Нью Рипаблик", разразился недавно недоуменной статьей: "Почему, о любимая страна?" Он, бедняга, не понимает, почему Южная Африка теперь так тесно дружит с "Хезболлой" и "Хамасом", страстно поддерживает движение Ирана к ядерной бомбе, выступает против возможных санкций ООН в Судане как "абсолютно неприемлемых". Впрочем, теперь Кирчик вдруг вспомнил, что ведь и святой Мандела дружил с Фиделем Кастро, Муаммаром Каддафи и Ясером Арафатом. И что АНК, как управлялась коммунистами и проклинала западных империалистов, так продолжает это делать и теперь. Поздновато опомнился мистер Кирчик. "Прогрессивные" силы, к которым он принадлежит, любовно выпестовали чудовище ненависти и обеспечили ему безнаказанность.
Вот теперь можно и поближе взглянуть на фильм "Девятый район". Написал сценарий и поставил его человек по имени Нил Бломкамп, родом из Иоганнесбурга. Он сказал: "Я хотел сделать голливудский фильм. Но чтобы серьезные темы, которые меня интересуют, были вплетены в его ДНК". Бломкамп пережил тяжкое время апартеида. "Все это оказало на меня огромное влияние: правление белых, вооруженная полиция, давящая милитаризованная атмосфера железного кулака".
При давящей атмосфере Бломкамп прозябал аж до 14 лет. Потом, с воцарением социальной справедливости, его родители, как сотни тысяч других белых семей, быстро уехали из Южной Африки. Поселились в Канаде, и к 19 годам Бломкамп закончил в Ванкувере киношколу анимации и спецэффектов. Занимался видеоиграми. "Девятый район" — его дебют. Решающую роль в его судьбе сыграло то, что его продюсером стал видный оскароносец Питер Джексон, постановщик "Властелина колец". Ему нравится, что в фильме отражен глубокий жизненный опыт режиссера.
Что в этой картине действительно хорошо — это спецэффекты. В Ванкувере, очевидно, учат без дураков.
Сюжет состоит в том, что над Иоганнесбургом неподвижно зависла огромная тарелка, в которой чуть ли не двадцать лет назад прилетели инопланетяне. Тарелка испортилась, и они никак не могут улететь домой. Чужеземцы похожи на огромных раков, которые ходят на двух ногах. Люди и зовут их Раками. Сделаны они мастерски, при помощи компьютера.
Люди, неизвестно почему, выбрали самый невероятный и кретинский способ поведения по отношению к инопланетянам. Их не изучают. Не содержат в научных центрах. Не пытаются помочь им починить их корабль. Не проявляют к ним ровно никакого любопытства. Почему-то презирают и не любят. Как будто на Земле не существует не только науки, но и вообще никакой умственной деятельности.
Их заключили в лагерь за колючей проволокой, где они сильно расплодились — их там уже миллион восемьсот тысяч. Повесили вывески вокруг: "Только для людей, нелюдям вход воспрещен". Живут они в большой нищете. Среди них поселились бандиты из Нигерии, которые поставляют им проституток (слава Богу, подробности опущены) и кошачью еду, которая у пришельцев сходит за наркотик. И вот их собираются переселять в другой концлагерь подальше от города.
А еще есть нехорошая капиталистическая корпорация, которая интересуется оружием, вроде бы имеющимся у пришельцев. (Какой серьезный голливудский фильм обходится без такой кровожадной корпорации?) Но оружием этим люди не могут пользоваться по причине несовпадения их ДНК с чужеземной.
Переселение поручено провести нервному человечку Викусу, которого играет друг детства режиссера, тоже кинематографист. Когда он обходит жалкие жилища пришельцев, на него случайно попадает загадочная инопланетная жидкость, и он начинает превращаться в инопланетянина. Вместо руки отрастает клешня. Эта клешня вызывает интерес корпорации. Викуса волокут в спецгоспиталь, где хотят без анестезии отхватить эту клешню и делать на ней опыты с оружием. Нигерийские бандиты тоже желают отрубить у Викуса клешню. Им нужно ее съесть. К счастью, Викус бежит и находит приют у интеллигентного инопланетянина Кристофера Джонсона. Тот у себя в подполе уже двадцать лет собирает эту загадочную жидкость, чтобы при ее помощи завести космический корабль и улететь. При ее же помощи он обещает избавить Викуса от клешни.
Последние минут двадцать заняты активными перестрелками всех со всеми. Джонсон-таки улетает, а Викус остается с клешней, в надежде, что через три года пришелец вернется и его вылечит.
Все это сделано в документальной манере. Внешнее правдоподобие обстановки и Раков как-то отвлекают от чудовищной глупости сценария. Бломкамп оказался сообразительным молодым человеком (ему 29 лет) и верно рассчитал, как понравиться Голливуду. Этим фильмом он сделал себе имя. Критика в восторге — на сайте "Гнилые помидоры" 89% хвалят картину.
Снимали фильм прямо в том самом Соуэто. Бломкамп доволен, что дал местным жителям подзаработать. Однажды во время съемок над ними появились вертолеты, потянуло дымом. В интервью режиссер рассказал, что это было. Неподалеку, по его словам, "южно-африканские группы стали линчевать, жечь и рубить мачете другие группы. Рядом с нами шли массовые убийства!" Это была расправа с иммигрантами из Зимбабве. Бломкамп назвал ее "ксенофобией черных против черных".
Интересно, о чем будет его следующий фильм.
Апартеид. Неполиткорректная история
***
***** — замечательный фильм
**** — хороший фильм
*** — так себе
** — плохой фильм
* — кошмарный
Добавить комментарий