ОН ТАК И НЕ ПОНЯЛ
Как-то уроженец Одессы, газетчик-фоторепортер, но уже лет тридцать как житель Штатов, решил вернуться на родину. По этому поводу в Одессе была организована торжественная церемония. В аэропорту возвращенца встречали хлебом-солью родственники, которых удалось разыскать, и те, кто знал его семью. Произносились речи, говорилось, что он не первый и не последний, кто покидает капиталистический «рай» ради страны социализма, где он может наконец-то посвятить всю свою жизнь трудящемуся классу... ну и так далее.
Фоторепортер, еще не старый человек и дошлый газетчик-профессионал, был так же торжественно принят по распоряжению властей в местную газету. Через три дня празднований он явился к редактору.
-Я просмотрел все местные газеты и понял, чего им не хватает, - объявил он. - Я сделаю вам такой фоторепортаж, что вы ахнете. Мне нужно на него дня три-четыре.
Редактору ничего не оставалось, как согласиться.
Где пропадал новоявленный работник, было известно, наверно, только КГБ. И вот он является в кабинет редактора. Небритый, усталый, что называется, взмыленный, но - торжествующий. Швыряет шефу пачку фотографий. Сам плюхается в кресло, ноги чуть не на стол.
-Что это? - с некоторым страхом спрашивает редактор, которого эти три дня тоже изрядно потрепали, спрашивая, где пропадает возвращенец.
-Это увеличит тираж газеты вдвое! - кричит с американским акцентом новый репортер. – Втрое! Вчетверо! Сенсация! Я заработал полмиллиона! Газету будут рвать из рук!
-Что это? - с еще большим страхом спрашивает редактор и боится даже прикоснуться к фотографиям.
-Это три дня жены мэра города, то есть председателя горисполкома! Где она, с кем она, что покупает, чем интересуется, в каком доме исчезает на неопределеное время, кому улыбается, как выглядит на элитном пляже, кому звонит, на кого сердится... Я ползал под заборами, как индеец, я лазил по деревьям, как мальчишка, где я только не прятался, чтобы сделать эти снимки! Газету будут рвать из рук!
Шли 60-е годы прошлого, но так и не прошедшего для нас столетия...
...Через неделю беженец из капиталистического мира уезжал назад в Штаты. Провожающих было мало - почти никого из тех, кто встречал его совсем недавно. На лице дошлого американского газетчика были растерянность и недоумение. Он чего-то не понял в этой стране, какой-то малости, какой-то не учел детали - он, так желавший сделать ей приятное и полезное и послужить интересам трудящегося класса!..
НАСЛЕДСТВО
Кажется, в Балте мне рассказали эту забаную историю. Я был там в гостях в одном еврейском доме и обратил внимание на пачку странных банкнот за стеклом в «стенке». Спросил, что за деньги? И мне поведали...
Было время Гражданской войны, Балту занимали всяческие «зеленые» банды, залетали и махновцы, провозглашая и свою власть, и свои порядки, и свои деньги. Все смешалось в жизни мирного местечка, и в умах...
Дед или прадед семьи, где я гостевал, владел мельницей, то ли ветряной, то ли водяной, уже не вспомню. И вот в какие-то дни, когда махновская власть будто бы упрочилась, - появился и «голова» местечка, и управа с растяжками на фасаде, и новая валюта, и стражи порядка с «винтами» за плечами - деду предложили продать мельницу. За те деньги, которые теперь уже на веки вечные.
И дед - что творилось в то лихое время в его голове? - согласился. И получил взамен мельницы ту самую пачку «денег», что после утвердилась за стеклом в «стенке» (я подержал ее в руках).
На ней, было сказано мне по окончании рассказа, воспиталось несколько поколений этой семьи.
ТАБЛЕТКА
У одного инженера был вредный начальник. Он инженера за что-то невзлюбил и преследовал его, что называется, на каждом шагу. То то, то это. То то, то это – хоть на работу не ходи. Хоть увольняйся. Но этой возможности у инженера не было, и ему приходилось терпеть с утра до вечера придирки начальника. Ну, ясно, стал он мрачен, исхудал, сон потерял, в общем, не знал, куда деться, что предпринять. И, отчаявшись, пошел однажды к психиатру: может, тот ему какие-то таблектки от вредного начальника пропишет. Врач (пожилой, седой...) его выслушал, подумал, подумал (наверно, насчет таблеток)...
И вдруг сказал неожиданное:
-Знаете что? Пишите диссертацию!
-Что, что?
-Диссертацию. Пишите.
-Это как же?..
-А вот так...
Домой шел инженер, честно говоря, ни с чем. Нет, кое с чем. Со словом «диссертация». Его даже в карман не уложишь. Вертелось в голове.
А дома вдруг стал кумекать – на какую примерно тему он мог бы написать диссертацию? Вечер думал, полночи думал – и утром (а может, во сне) придумал! И, идя на работу, уже знал, какую литературу подобрать, с чего начать, кого выбрать в руководители.
И схватился он с диссертацией, погрузился в нее с головой, так погрузился, что подойдет к нему тот вредный начальник с выговором или очередной придиркой, а ему – хоть бы хны! Прямо чуть не отмахивался рукой от вреднюги. Диссертация стала важнее всяких мелких и крупных невзгод на службе – вот что с ним приключилось!
Диссертация была написана и защищена, а вреднюга-начальник, вдруг поняв, что инженер вдруг стал для него по какой-то причине недосягаем, недоступен, как сильно защищенная крепость, утих и даже к кандидату подходить перестал. Мол, себе дороже силы попусту тратить. Он ведь тоже был инженер, начальник, и знал, что силы человеческие считаны.
Добавить комментарий