Пластика 

Всему виной был, наверно, красный кленовый лист. Он слетел с дерева и планером стал писать широкую спираль осеннего водоворота; мы с дядей Мишей зачарованно следили за его полетом; снизившись, лист совершил классическую посадку у самых наших ног и замер.

- Вот и все, - сказал старик. - Но как красиво умер!

Ответить дяде Мише можно было только молчанием, и я помолчал, не сводя глаз с кленового листа.

 -Я подумал как-то о себе, - продолжал говорить он, - что представляю собой все же некоторую ценность... 

 Я повернулся к нему, увидел знакомую лукавинку в глазах и приготовился слушать.

 -Ценность, - повторил он. - Но только... для врачей. У меня столько хороших болячек, что на мне можно заработать миллионы, если я протяну еще десяток лет. - Вам какую? - спрошу я у доктора. - Вот эту? У вас хороший вкус... Завернуть?

 Рассказ "пошел", я принял удобную позу, я был весь внимание.

 -Мысль эта - что я какая-то там ценность - покатилась как колесо, и я стал думать дальше. Но уже по делу. У нас в семье возникла проблема. Сын хочет сменить мебель (старая у него почти вся с гарбича) и мечтает о машине. Он только об этом и говорит. Раньше я полез бы в сундук и вынул деньги, а сейчас? Я делаю вид, что не слышу. Но думать-то я думаю!

 Я прикидываю, что в самом деле можно продать, имея в наличии только себя, такого, как я есть. Задача, скажу вам, не из легких!

Размышлять я могу и так и этак, и кто мне запретит мозговать "этак"?

Я увидел следующую картину - называйте это как хотите - идеей, замыслом, комбинацией... Я иду по улице, и какой-то молодой человек шагает мне навстречу

 Он смотрит на меня внимательно и вдруг подходит. "Здравствуйте!" "Здравствуйте, - я отвечаю, - вы не ошиблись адресом?" "Не ошибся, - говорит он, - я имею к вам предложение".

И вот мы с ним садимся, как с вами, на нашу скамейку, и для начала он делает мне комплимент:

 -Я, - он мне открывает глаза, - видел, конечно, морщинистые лица, но такого, как у вас, не встречал.

 -Спасибо, - я отвечаю, - у вас прямо талант говорить приятные вещи.

 Молодой человек не обижается.

 -У меня другой талант. Я хирург и делаю пластические операции. Я открыл новый метод. У меня есть уже кабинет, но нет еще рекламы. Мне позарез нужен пациент, который доверил бы мне свое лицо. Не каждый на это согласится, а женщина - тем более. Поскольку, на мой взгляд, вам терять нечего, хотя вы еще, крепенький, тьфу, тьфу, дедок...

 -Слово "позарез" вы сказали очень к месту. - Я тут пошарил по карманам. - Таки да, - говорю, - терять мне нечего...

 -... а кое-что найти вы не против...

 -Не против.

 -... я вам предлагаю лечь ко мне на стол..

 -Что я могу найти, лежа на столе?

 -... и получить за это неплохие деньги.

 -Уже ложусь, - я ему говорю, - когда деньги? И что меня еще немного интересует, - сколько?

 Он называет сумму - ее как раз хватает на новую мебель и на не самую дорогую машину.

 -А гонорар вы получаете - или тот, кому вы доверите получить, - молодой хирург тут поморгал, - сразу после операции. Ваши фотографии "до" и "после" будут помещены в газетах, значит, еще и прославитесь. Наверно, я сниму еще и фильм. Согласны? Нет, кроме шуток.

 -Разве шутят, говоря о деньгах? Я почти согласен. Вы правы: терять мне нечего, а насчет находить - так мне никогда не везло...

 -Вот вам мой номер телефона. Через сколько дней вы мне позвоните?

 -Дайте мне минуту роздыху... Фу-у-у... Я думаю, трех дней мне на эту головную боль хватит.

 -Договорились. Таких великолепных морщин я еще не видел! Класс! - и молодой хирург как-то хищно потер руки.

С этим его последним словом я и остался на скамейке.

 -Класс, - я повторял как заведенный, - класс, класс... - И все же начал размышлять. Так. "Морщины - это вам не бородавка. Они на моем лице - как реки на карте: избавишься от них - получишь пустыню Сахару!

Вот эти, - трогал я одни, - они за войну. А эти я получил, когда воевал за квартиру. Следующие - когда у сына был "трудный" возраст. Эта прорезалась, когда заболела Мария. А здесь у меня целая их сетка - она легла на лицо, когда жизнь вдруг стала немила и хотелось только пить водку.

 Прямо не биография, а география! Со всеми горами, реками, омутами, болотом и пропастями...

 Эту географию - так я спасительно отвлекался от главной мысли, -наверно, преподают в своей школе старые цыганки с указкой в руке. А на стене висят "два полушария" - два человеческих лица, под одним написано "Болезни", под другим - "Невзгоды".

-"Смотрите, - говорит будущим гадалкам старая ведьма и тыкает указкой, - это первая жена, это - вторая. Вот здесь вот - язва желудка. А эти крестики - алименты..."

 Так что будет, если я избавлюсь от морщин?..

 Сахара, Сахара!..

 Вот как затейливо я размышлял, уважаемый товарищ Вадим (так он меня называл), и не скажу, чтобы мне светило какое-то открытие. Мне нужно было только выбрать из двух одно.

 -Что вам сказать! - подвел некую черту в рассказе дядя Миша. - Что вам сказать! В Америке может случиться что угодно. Я здесь с этой историей не самый оригинальный человек, где уж мне! Я как-то прочитал объявление в газете, запамятовал, правда, в какой: "Бывший карточный шулер (пальцы уже не те) разыскивает тоже бывшего шулера, чтобы поговорить за профессию". Или еще: "Чудо в перьях ищет свою Бабу-Ягу". Представляете эту пару? Ее только рисовать тушью!

 Или еще: "Пожилому человеку требуется молодой хоуматтендант, который смог бы подпевать песням Гражданской войны"...

 Что было или, вернее, что будет дальше?,

 Я выбрал из двух одно, я выбрал сынову мебель и его новую машину. Из уличного телефона я звоню доктору, что согласен, мы договариваемся на завтра. Спрашиваю, на что мне пожаловаться дома, чтобы за мной приехала машина. Он сказал.

 Ночью я охаю и стону (так. - В.Ч.) и хожу на кухню пить воду. Там я чищу картофелину и разрезаю ее на две половинки. Утром эти половинки я запихиваю за щеки - и я готов.

 Шамкая, я звоню доктору. Сын убегает на работу и успокаивает меня: флюс, папа, это чепуха. Он тебе даже идет.

 Я еду на машине врача, Мария остается дома - она из-за меня всю ночь не спала и еле жива.

 В своем офисе доктор меня фотографирует, сестра готовит к операции. Звонит Марии: "Вашему мужу придется на сутки задержаться: воспаление десен, температура, требуется хирургическое вмешательство, уход. Не беспокойтесь, вернем старичка лучше прежнего".

Хорошо (дядя Миша, как всякий одессит, говорит "хорошё").

 Я ложусь на стол, мне что-то колют в руку.

 -Хотя бы нос вы мне оставите, - я спрашиваю, - чтобы я себя после узнал?

-Да, - говорит доктор и расплывается.

 Я просыпаюсь, хирург сидит рядом.

 -Передумали, доктор? Мои морщины вам не подошли? - И чувствую на своем лице бинты.

 Так, в бинтах, я и приезжаю домой.

 -Ой, что там было? - Такой тревоги в голосе Марии я уже 30 лет не слышал.

 -Ничего особенного, - говорю, - двусторонний флюс. Детская болезнь.

 Медсестра, она со мной, обещает:

 "Завтра приду сменить повязки".

 -Короче. Мне окончательно снимают бинты. Сын беспокоится: "Что это с тобой, папа? Ты будто на 20 лет помолодел".

 -Это я опух после операции. Пройдет.

 Через неделю.

 -Да ты в самом деле помолодел!

 -Наверно, это такой флюс. Американский. Не бери в голову.

 Мария смотрит на меня с подозрением.

 -Твой папа, наверно, подыскал себе кого-то моложе меня.

 -Ну да, - отвечаю, - соседку. Мадам Паркинсон.

 -Что вам сказать! - повторил дядя Миша и помотал головой. - Начинается самое трудное, о чем я не успел подумать: старик с дурацким молодым лицом. Ну, не так, чтобы очень, но все-таки... Я даже в панике - что я скажу сыну? Что я выгодно продал свои морщины? Так он вызовет скорую психиатрическую, и наверно, я буду не первым иммигрантом, у которого поехала крыша. И что я, кстати, отвечу знакомым, если они спросят о переменах на лице? Как на меня посмотрят - если посмотрят - мои доминошники?..

 Оказывается, ответы на все мои вопросы были уже у молодого хирурга. Он успел ухватить самую суть Заокеании. Врач приехал осмотреть меня, привез с собой фотографа и двух корреспондентов из газеты и журнала и все объяснил моим домашним и журналистам. И вручил мне пухлый конверт. Он сказал при этом:

 -Дядя Миша, вы теперь - моё publicity, живая реклама, моя слава, мой success! Поработайте на меня еще, я вам доплачу. It's America! Честное слово, это лучше, чем стоять на Брайтоне с флайерсами! Ходите, улыбайтесь пошире, сияйте всеми своими вставными зубами! А когда вас будут расспрашивать о переменах, называйте мое имя! ОKay?

 Мария на все это произнесла очень женские слова:

 "Кому нужны такие деньги! Да я из них и копейки не возьму!" - Она их в меня швырнула, эти слова, и ушла на кухню, где тут же загремела кастрюлями.

 -Ну почему? - возразил ей сын. - Теперь, когда у нас будет машина...

 -Я уже знаю, где купить мебель, - вставила Галя, невестка. - У мягкой - дивная расцветка! Представляете, бежевый тон...

 -И вот тут-то, товарищ Вадим, мне станет впервые обидно. Потому что все говорят только свое, только от себя и за себя, а обо мне никто не думает! Никто не спросит: а как ты, Миша, будешь чувствовать себя в молодой личине? Ты ведь не ради нее, не ради себя на операцию пошел - ради денег! Тебе-то будет каково?

 И только внук догадается. Он спросит:

 "Деда, тебе было больно?"

 Он спросит так, а я ему отвечу непонятно:

 "Больно не было, но, наверно, будет..." 

 - А отчего, я ото всех скрою. Это будет моя тайна...

Возле нас кружилась маленькая девочка, одетая ярко и разноцветно, как осеннее деревце.

 -Ну и фантазия у вас, дядя Миша! - сказал я - сказал всего лишь потому, что требовался хоть какой-то мой отклик.

 -Это не фантазия, - возразил мой собеседник. - Это самый верный способ заработать приличные деньги такому старику, как я. Если хотите, это хорошо разработанный гешефт. Остановка за малым: нужен молодой человек, который подойдет ко мне на улице и скажет: "Здравствуйте. Я имею к вам предложение...".

 Старик замолчал, замолчал надолго. Молчал на этот раз и я.

 Близко к нам подошла разноцветная девочка, нагнулась и подняла тот самый кленовый лист, что упал полчаса назад.

 -Мама! - крикнула она. - Смотри, какой красивый!